Ночь Волка

Юлия пристально посмотрела на него, и Авдеев смиренно замолчал. Глаза у девушки были серо-голубые, их можно было назвать миндалевидные, если бы они не были такими большими, казалось слишком большими для ее лица, какими-то кукольными, словно на складе не оказалось других глаз и художнику пришлось совместить милый русский вздернутый носик из сказки «Морозко», и глаза шахини Сурейи из новейшей истории. Она произнесла:

— Если бы вы не насмешничали попусту, я бы вам сказала кое-что.

— Не буду, — пообещал Авдеев.

— Точно?

— Абсолютно.

— Я чувствую энергию, исходящую от икон, она действительно у всех разная, у одних сильная, у других едва ощущается. Не верите?

Авдеев не ответил, но по выражению его лица было видно то, что он не верит. Юлия протянула ему вывернутую руку.

— Потрогайте мою ладонь.

— Зачем, — подозрительно спросил Авдеев.

— Потрогайте, — настойчиво сказала Юлия.

Авдеев осторожно взял ее руку.

— Ну?

— Холодная?

— Да.

— А теперь смотрите.

Она поднесла ладонь к иконе на расстояние полуметра, подержала несколько минут и протянула Авдееву.

— Потрогайте.

Ладонь была горячей.

— Ничего себе, — сказал Авдеев, — а у меня так получится?

Теперь он поднес руку к иконе, но тут к ним подошла женщина, смотрящая за залом.

— Молодой человек, что вы делаете?

— Заряжаюсь энергией, — ответил Авдеев.

— Немедленно прекратите, или я позову милицию, только шаманства нам здесь не хватало.

Авдеев сунул руку в карман. Юлия засмеялась и направилась в другой зал. Авдеев последовал за ней, чувствуя спиной осуждающий взгляд смотрящей.

Из художественной галереи вышли через час. Юлия добросовестно осмотрела все иконы, не пропустив ни одной.

— Как самочувствие, — участливо поинтересовался Авдеев.

— Не сказала бы, что хорошее, — не уловив подвоха, призналась Юлия, — как-то устала очень.

— А что я вам говорил, — сказал Авдеев, — нельзя столько икон собирать в одном месте — это антигуманно. Я, например, совершенно разбит.

— Не злорадствуйте.

— Отнюдь, я констатирую. Согласитесь.

— Ну ладно, — сдалась Юлия, — признаю, я ужасно устала.

— Представляете, вы — экстрасенс, от чего-то вы устали, от чего-то подзарядились, а каково нам простым людям.

— Хорошо, — сказала Юлия, — что я должна сделать в искупление, чем мне загладить свою вину?

— Ничего, — сказал милосерднейший Авдеев, — мне достаточно морального удовлетворения.

— Нет, — не унималась Юлия, — я должна чем-то возместить понесенный ущерб. Хотите, куплю вам мороженое?

— Спасибо, я сладкого не ем.

— А что вы предпочитаете, кислое?

— Горькое.

— Например?

— Водку, квашеную капусту, соленые огурцы, утром — огуречный рассол.

— Мм, — передернула плечами Юлия, — даже слюнки потекли.

— От слова, — водка?

— Нет, конечно, от другого, квашенного и соленого.

В эту минуту зазвонил телефон, Юлия полезла в сумочку и извлекла трубку.

— Да, милый, все хорошо, нет еще, на выставке, осматриваем иконы, закончим — сразу домой, а можно потом немножко погуляю по набережной, погода хорошая, а здесь душно, боюсь голова разболится, спасибо. Протянула трубку Авдееву.

— Вас.

Авдеев приник ухом, услышал властный и покровительственный голос.

— Старина, потерпи еще немного, я тебе потом отгул дам, погуляй с ней немного по набережной, чтобы какие-нибудь козлы не пристали.

— Конечно, шеф, — ответил Авдеев, — никаких проблем, до свидания.

Вернул трубку.

— Вы солгали, — сказал он, — и сделали меня соучастником, зачем?

— Вы от меня устали? — спросила Юлия.

— Нет.

— Может быть, я вас раздражаю?

— Нет.

— Тогда не задавайте глупых вопросов, я не хочу домой так рано.

— Я никогда не лгу, — заявил Авдеев.

— Ну, уж, никогда?

— Никогда.

— Это ваше кредо?

— Нет никакого кредо, просто я никогда не лгу. Это данность, кредо-это осознанный выбор, а у меня нет выбора.

— Ну и черт с вами, я буду одна гулять, — рассердилась Юлия.

Повернулась и пошла, каблучки по мостовой — цок, цок, цок, цок. Обернулась.

— Что же вы идете за мной?

Авдеев ухмыльнулся.

— Шеф приказал погулять с вами по набережной.

— Да, — деревянным голосом спросила Юлия?

— Да.

— А вот хрен вам, вместе с шефом.

— Ушам не верю, неужели вы можете ругаться?

— Еще как. Все настроение мне испортили, даже гулять по набережной расхотелось. Знаете, Авдеев, я еще не встречала человека, который вызывал бы во мне столь противоречивые чувства, — за сегодняшний день я несколько раз чувствовала к вам то злость, то расположение.

— Этому есть объяснение, — сказал Авдеев, — когда меня рожала мама, в операционной отключили свет, поэтому до половины я рожден при свете, вторая половина явилась на свет в полной темноте, отсюда противоречивые чувства, которые я вызываю. Но, поскольку гулять по набережной вам расхотелось, предлагаю поехать со мной и восстановить силы на свежем воздухе, есть одно подходящее местечко, забегаловка с видом на реку, на фоне чудной заброшенной часовни, там, к ледяной водке подают хрустящие соленые огурцы.

— А-а, — нашли мое слабое место, — укоризненно сказала Юлия, — а что же вы скажете шефу?

— Скажу, что при словах "соленые огурцы" с вами сделалась истерика, и я был вынужден немедленно их найти, вернее, отвезти вас к ним.