Ночи темной луны

Братки меня ищут, и очень мало надежды скрыться от них. Нет ничего ужаснее ожидания, постоянного нервного напряжения, когда знаешь о неотвратимости этой встречи. Иногда, срываясь, я даже хочу встретиться с ними, так как подобное ожидание хуже смерти. В обойме пистолета, который я подхватил, убегая от Калгана, есть еще четыре патрона, и я надеюсь уйти в небытие не один, прихвачу кого-нибудь из отморозков.

Смерть меня больше не страшит. Ведь мертвый человек ничего не боится. Страшно лишь взойти на порог смерти, а дальше уже обеспечены покой и безмятежность. Там я встречу Костика.

Из-за стены доносится хруст — это снова что-то жует мышь, живое существо в мертвом доме, давшем мне крышу над головой, взамен забрав покой. Вечно жующая обжорка этим хрустом разгоняет зловещие звуки, возвращает меня в реальность.

Эти записи предназначены только для одного читателя — меня самого. И если их случайно обнаружат, то это может обозначать только то, что я уже мертв, а мертвые сраму не имут.

За несколько часов, пока было отключено электричество, дом совсем остыл, стало невообразимо холодно. Шариковая ручка замерзла и не хочет писать — мне приходится отогревать ее своим дыханием.

Нелепость моего существования, всего того, что со мной произошло, привела меня к мысли, что я лишь игрушка в игре, называемой жизнью. Мы — заводные игрушки, и насколько хватит завода внутри нас, зависит от внешних обстоятельств и личных качеств. Так, одна заводная игрушка зацепилась за старую тапочку и безуспешно пытается сдвинуть его с места, другая опрокинулась и молотит вхолостую, но без напряжения, словно для видимости, а третья пошла, пошла… далеко пошла.

Хироманты учат, что жизнь человеческая предопределена и отражена в линиях левой руки, а насколько человек смог самореализоваться, говорят линии правой руки. Сравниваю ладони. Линии левой руки испещрены множеством линий, глубоких и мелких, перекрещивающихся и самостоятельно идущих, а рисунок правой более беден — заложенное в меня так и осталось в потенции. Видимо, я та заводная игрушка, что впустую расходует свой завод.