Ночлежка "У Крокодила" (СИ)

— А я тебе сказала — Генку не бойся. Он иногда надирается, песни орет дурниной, если друзья придут, но вот не упомню, чтобы тут дебоши были. Он своих собутыльников сам урезонивает, ты ж видела, какой он, даст по шее, да и всё… — Тетя Ида вздохнула. — И девок не водит. Ну вот разве таких, как вы с Федотовой.

— Да нет, его я почему-то совсем не испугалась, — чуть покривила я душой. — А все-таки… эти молодые люди — они кто?

— Да никто, — ответила тетя Ида. — Соседи. Настю папаша бить не бьет, но как выпьет — девка на стену лезет, он ее воспитывать начинает. Она ничего, нормальная, дурит — ну так ей почти четырнадцать, кто не дурил?

— Я думала, она старше. У нее фигура совсем как у взрослой.

— Вымахала, кобыла, — махнула рукой соседка. — Лиза еще появлялась. Эта совсем чокнутая, но тоже не опасная, просто странная. Ей лет под пятьдесят, а выглядит моложе Насти, невзрачная такая… Вот о ней ничего не знаю, да и Генка не знает, на улице ее подобрал. Ребята… ребята разные, но уж все примелькались. Про Женьку сказала, да?

— Да. А почему его домой не пускают? — спросила я.

— Как не пускают? — нахмурилась тетя Ида.

— Он сказал, что ему исполнилось восемнадцать, и теперь мать велела ему выселяться в общежитие, — припомнила я. — А он не оформил документы заранее, поэтому пришел ночевать к Гене.

— Я сейчас Тамарке вложу, — зловеще произнесла соседка и оглянулась в поисках телефона. — Додумалась! Места у нее мало!

— Женя сказал, там его сестра с ребенком…

— А, — остановилась тетя Ида. — Опять Светка от мужа ушла! Ну, тогда Женьке лучше одному будет, у Гены поживет пару дней, потом заселится в общежитие.

— Да, он сказал — Гена поможет, — кивнула я. — Ираида Андреевна, а кем он работает-то? Он не говорил, к слову не пришлось.

— На каком-то складе грузчиком, — охотно ответила она. — Ну, мужик здоровый, а платят, говорит, хорошо. Ему того и надо: образования-то нет, жить на что-то надо, брату подкидывать, опять же…

— Это Феде? Который приходил?

— Да, ему. Его тоже не бойся, он инвалид, но голова у него в порядке. Родился таким, — сообщила тетя Ида. — Забыла, как называется… Видела, он ногу волочит? Вот это оно. Ну и заикается, не слышит, опять же. Если б им занялись пораньше, он бы совсем нормальным был, ну, хромает да на ухо туговат, подумаешь…

— А с кем он живет? Неужели один? — осторожно спросила я. — Женя сказал, чтобы я не расспрашивала, но…

— Гена не любит, чтобы о его брате болтали, — сказала соседка. — Хотя чего стесняется, не пойму! А живет Федя с отцом, тот тоже инвалид — травму на производстве получил и не видит почти ничего. Федя сильный, куда надо доведет, а то и донесет, прибираться и готовить может, а у отца их голос ого-го какой, он бригадой командовал, так что всяко докричится. Вот и живут, им пенсий по инвалидности на жизнь кое-как хватает, да и Генка подбрасывает… Они разменяли квартиру, — пояснила она. — Отец с Федей остался, а Генка один. Он жениться собирался, да вот влип по дурости, так один и кукует.

— Вон оно как, — протянула я. — В самом деле, словно в другой мир попала… Я такое только в кино видела.

— Ну так… вон как Ларочка из дома неподалеку говорит: любую старуху расспроси, историй на десять сериалов хватит!

Вспомнив о сериале, она выразительно взглянула на часы, и я поспешила распрощаться, спросила только напоследок:

— Ираида Андреевна, синяк очень заметный?

— Да уж почти не видно, — сказала она, приглядевшись. — Вот на руках — да, видно, а тут запудрить разве что.

— Спасибо, — сказала я и ушла к себе. То есть к Гене, который спал и просыпаться не собирался.

Я накормила пана Ежи и снова устроилась на кухне с ноутбуком, а перед тем поставила готовиться овощное рагу. Сразу огромную кастрюлю: вдруг снова гости нагрянут?

Я угадала: сперва пришел Жека с приятелем (правда, надо отдать им должное, они приволокли несколько кило картошки и пять пачек пельменей. Потом пришла Настя с пакетом яблок, а я перетряхнула запасы и решила, что можно сделать шарлотку. Этим мы с ней и занялись, пока парни смотрели футбол.

— А ты-то откуда? — спросила Настя, вкривь и вкось нарезая яблоки. — Я тебя не помню.

— Я тебя тоже, — ответила я. — Ираида Андреевна верно сказала: живем через сквер, а будто другой мир…

— А! Ты оттуда, — махнула она куда-то назад рукой с зажатым ножом, — тогда ясно. Там нормальные люди живут.

— А здешние-то чем плохи? По-моему, такие же, — недоуменно ответила я. — Во всяком случае, ни Гена, ни кто-то из парней, что тут ночевали, ко мне не приставали даже.

— Ко мне тоже. Но это Генка. Он если узнает, что кто-то лез, башку оторвет, — сказала она. — Ты не понимаешь просто. Я ж тоже бываю на том краю у одноклассниц, они совсем другие. Как ты.

— Что значит — на том краю? — у меня по спине побежали мурашки.

— То и значит. Там, за сквером. Ты же сама сказала, что оттуда, — Настя смотрела на меня глазами взрослой женщины, и мне становилось все страшнее. — Кого ты там знаешь?

Я подумала и развела руками:

— Я всего три года у мужа живу, еще не познакомилась толком даже с соседями…