Ночная кукушка

– Сколько ты хочешь? – мигом спросила она, и весь налёт траура, который она до этого пыталась напустить на себя, тут же слетел с неё.

– Это зависит от того, насколько велико наследство, – уклончиво ответила я, потому что мне было неловко вести разговор о деньгах, когда ещё так свежа была боль утраты.

– Имей в виду, денег у меня нет! – дерзко сообщила она, чтобы я зря рот не разевала.

– А я у тебя ничего и не прошу! – пытаясь скрыть обиду, ответила я. – У тебя нет, а у Лины есть!

– Откуда у Линулинки деньги? Она не работает! – мигом принялась защищать мать свою любимицу.

– Да, но у неё есть муж, который хорошо зарабатывает! К тому же у неё есть квартира, которую она сдаёт, машина, гараж, три земельных участка, которыми она не пользуется! Из всего этого можно что-нибудь продать и расплатиться со мной! Разумеется, если наследство всё же есть, а иначе о чём мы вообще здесь разговариваем? К тому же, – добавила я, – трёхкомнатная квартира, в которой Лина сейчас живёт, не с неба на вас свалилась. Она получена в результате обмена на подмосковную квартиру, которую мы получили от государства! И в ордере есть моё имя! И хоть вы меня выписали, по закону я всё равно имею право на одну четверть той квартиры, которая получена в результате обмена! Но поскольку папа умер, всё упрощается, и я могу получить свою долю не через суд, а по наследству! Разумеется, если нет завещания, – заключила я свою речь. – Так завещание есть или нет?

– Я не знаю! – настойчиво повторяла мать. – Но я помню, как папа говорил, что нашёл какую-то контору, в которую ему нужно будет зайти, когда он в следующий раз поедет в Рязань. Наверняка он говорил о нотариусе! Так что ты ни на что не рассчитывай! Если папа написал завещание, то, значит, всё оставил Линулинке! Но если вдруг мы не найдём завещания, скажи прямо: сколько ты хочешь за свой отказ от наследства? – вновь проявила недюжинную деловую хватку эта женщина.

– Давай оставим этот разговор! – смущённо проговорила я, так как мне было стыдно делить деньги в тот день, когда я посетила могилу отца. – Когда будет окончательно ясно, есть завещание или нет, тогда и продолжим этот разговор. Но скажу честно: меня устроит даже небольшая сумма.

Я чуть было не сказала «пятьдесят тысяч», но прикусила язык, так как не знала, какова моя доля и есть ли она вообще. А вылетевшее слово обратно уже не вернёшь. И всё оставшееся время моего визита в деревню, мы больше не возвращались к этому вопросу. Вместо этого мать принялась выпытывать, не скрываю ли я от неё своего богатого спонсора, о котором на всех углах кричит моя свекровь.

А дело всё в том, что для того чтобы оправдать в глазах родни и соседей тот факт, что свекровь выгнала меня и детей – своих внуков – на улицу, она придумала легенду, что меня якобы увёз крутой мужик на сером мерседесе. Посадил нас всех к себе в машину и отвёз в свою шикарную квартиру, где мы теперь и живём, не зная бед. И как бы я не пыталась доказать всем своим родственникам, что никакого мужика нет, ни с серым мерседесом, ни даже со стареньким запорожцем, а съезжали мы на машине фирмы «Грузовичкоф», и это видели все наши соседи, включая свекровь, отчего-то народ всё равно отказывается верить правде. Полагаю, всё это происходит потому, что легенда свекрови успокаивает их совесть, потому что в таком случае я перестаю быть несчастной больной вдовой с двумя детьми, не имеющей своего угла и экономящей каждую копейку, чтобы выжить, а становлюсь обеспеченной дамой, которой можно позавидовать.

И хотя никто не видел ни то что этого мужика, но даже заднего колеса того самого серого мерседеса, а мой внешний вид совершенно далёк от того, какой у меня должен был быть, если бы я жила на содержании богача, почему-то все считают, что я тщательно маскируюсь, чтобы не делиться своим богатством.

Вот и в этот раз мать продолжила допытываться, не скрываю ли я свои баснословные доходы и тайного мужа. И я вновь принялась уверять её, что никого у меня нет, потому что кто может польститься на меня в таком возрасте? В нашей стране женщина за сорок, не имеющая очень богатого приданого, не нужна ни одному мужчине. Даже самому пропащему.

Ещё одним вопросом, которым мать огорошила меня во время этого визита, был следующий:

– Светка, признайся: ты действительно ездила в Африку?

И мать пристально посмотрела на меня, дожидаясь ответа, пытаясь по выражению моего лица определить, вру я или нет. Но я не собиралась врать. Я вообще не имею привычки врать. Неужели эта женщина так никогда не поймёт этого?

– Да, я была в Африке десять лет назад, – спокойным голосом ответила я.

– Я так и знала! – негодующе воскликнула мать. – Жалуешься на то, что тебе жить негде, а сама миллионами разбрасываешься! Если бы ты не ездила в Африку, то сейчас бы жила в своей квартире!

Услышав это, я чуть не поперхнулась воздухом. Да, именно поэтому я и перестала рассказывать матери и другим родственникам о своих поездках за границу, потому что эти деревенские люди считают, что путешествовать по другим странам могут лишь миллионеры. Что ж, это не так!