Ночная смена

– Это? Ну, босс отрабатывает новую технологию. Получается неплохо. Просто хорошо, приятель. Одним выстрелом убиваем двух зайцев. Одновременно заканчиваем покос и уборку травы и зарабатываем деньги для финансирования других наших проектов. Понимаешь, о чем я? Разумеется, иной раз попадается клиент, который не понимает, некоторые люди ни в цент не ставят производительность труда, так, но босс всегда соглашается на жертвоприношение. Главное, чтобы колесики крутились, если ты не потерял ход моих мыслей.

Гарольд промолчал. Одно слово вертелось у него в голове: жертвоприношение. А мысленным взором он видел крота, исчезающего под красной газонокосилкой.

Он поднялся медленно, как немощный старик.

– Разумеется. – И сподобился на фразу с какой-то из пластинок Алисии: – Господи, благослови траву.

Газонокосильщик хлопнул себя по бедру.

– Отлично сказано, приятель. Просто потрясающе. Я вижу, ты все понимаешь как надо. Не возражаешь, если я процитирую тебя, вернувшись в контору? Может, получу повышение.

– Конечно. – Гарольд попятился, пытаясь выдавить из себя улыбку. – Продолжай. А я хочу немного вздремнуть…

– Будь спок, приятель. – Газонокосильщик поднялся. Тут Гарольд заметил неестественно большой зазор между первым и вторым пальцами ног, словно это были не ноги… а копыта.

– Сначала все удивляются, – продолжил газонокосильщик, – но потом привыкают. – Он оценивающе оглядел приличных размеров живот Гарольда. – Может, тебе захочется попробовать самому? Босс постоянно ищет новые таланты.

– Босс, – повторил Гарольд.

Газонокосильщик уже спустился с веранды и пристально посмотрел на Гарольда Поркетта.

– Да, конечно, приятель. Видать, ты смекнул, что к чему. Я знал, что так оно и будет. Господи, благослови траву, и все такое.

Гарольд покачал головой, и газонокосильщик расхохотался.

– Пан. Босс – Пан. – И полуподпрыгнул, полускакнул по свежескошенной лужайке. Газонокосилка, взревев, ожила и покатила к углу дома.

– Соседи… – начал Гарольд, но газонокосильщик весело помахал ему рукой и исчез за углом.

На лужайке перед домом гремела и завывала газонокосилка. Гарольд отказывался лицезреть это действо, возможно, с тем, чтобы потом Кастонмейеры и Смиты, демократы поганые, не смогли одарить его укоряющим взглядом, говорящим яснее слов: чего еще можно ждать от республиканца?

Вместо этого Гарольд направился к телефонному аппарату, схватил трубку, позвонил в полицейский участок по «горячей» линии.

– Сержант Холл, – ответили на другом конце провода.

Гарольд зажал пальцем свободное ухо.

– Меня зовут Гарольд Поркетт. Мой адрес – дом 1421 по Восточной Эндикотт-стрит. Я хотел бы сообщить… – Что? О чем он хотел бы сообщить? Какой-то мужчина насилует и убивает его лужайку, работает он у некоего Пана и у него ноги-копыта?

– Слушаю вас, мистер Поркетт.

Тут его осенило.

– Я хочу сообщить о случае непристойного обнажения.

– Непристойного обнажения? – повторил сержант Холл.

– Да. Тут мужчина косит мне лужайку. Он… без всего.

– Вы хотите сказать, он голый? – В голосе сержанта Холла слышались недоверчивые нотки.

– Голый! – согласился Гарольд, надеясь, что его не примут за психа. – Обнаженный. Раздетый. С голой задницей. На моей лужайке перед домом. Пришлите наконец кого-нибудь.

– Вы живете в доме 1421 на Западной Эндикотт? – Сержант Холл никак не хотел ему поверить.

– Восточной! – прокричал Гарольд. – Ради Бога…

– Так вы говорите, он совершенно голый? И вы видите его гениталии и все такое?

Гарольд пытался заговорить, но из горла вырвалось только клокотание. А рев безумной газонокосилки становился все громче и громче, глуша все остальные звуки. Гарольд чувствовал, как его охватывает страх.

– Что вы говорите? – переспросил сержант Холл. – У вас там какой-то ужасный шум.

Входная дверь распахнулась.

Гарольд обернулся и увидел вкатывающуюся в холл газонокосилку. За ней следовал газонокосильщик, по-прежнему голый. Гарольд увидел, что лобковые волосы у него зеленые, словно мох. На одном пальце он крутил бейсболку.

– Тут ты погорячился, приятель. – В голосе газонокосильщика слышался укор. – Не следовало тебе отходить от «Боже, благослови траву».

– Эй, мистер Поркетт? Мистер Поркетт…

Телефонная трубка выпала из онемевших пальцев Гарольда, когда газонокосилка двинулась на него по новенькому, с длинным коричневым ворсом, ковру Карлы, выстригая его, как лужайку.

Гарольд завороженно смотрел на нее, как кролик на удава, пока она не добралась до кофейного столика. Когда же газонокосилка отбросила его в сторону, превратив одну ножку в щепу и опилки, Гарольд схватил стул и попятился к кухне, волоча его за собой, как прикрытие.

– Это тебе не поможет, приятель, – покачал головой газонокосильщик. – Только все перепачкаем. Лучше покажи мне, где у тебя самый острый нож, и мы сделаем так, чтобы жертвоприношение прошло максимально безболезненно… Я думаю, понадобится и ванночка для птиц. А потом…