Ночная смена

Ключевая тема романа – взросление на фоне катастроф. Глазами ребенка мы наблюдаем за распадом семьи. Главный герой, Джейсон Тейлор, случайно узнает, что отец изменяет матери. Не в силах повлиять на ситуацию, герой с тихим отчаянием наблюдает, как родители отравляют друг другу жизнь. Под пером Митчелла даже этот избитый сюжет выглядит необычно. Дело в том, что распад семьи – это не единственная и не главная проблема героя. Джейсон – заика, и самый большой страх для него – отвращение и сочувствие, которые возникают в глазах собеседников, когда он начинает заикаться. Мальчик умен не по годам, ему есть что сказать, он знает ответы на все вопросы учителей в классе, но молчит, не тянет руку: когда ты заика, в классе лучше помалкивать.

«Под знаком черного лебедя» стал еще одной важной для Дэвида Митчелла вехой – роман, объединивший сложную, кольцевую, симметричную композицию с незамысловатой, но доброй и сентиментальной историей.

После этого оставалось только гадать: что же Митчелл теперь придумает в следующем романе? Сможет ли он еще чем-то нас удивить?

И он смог.

«Тысяча осеней Якоба де Зута» (2010)

Представьте, что вы, скажем, открыли новый роман Виктора Пелевина и вместо его обычных буддистских прогонов, каламбуров и шуток читаете настоящий, без дураков, исторический роман о Японии XVIII века. Вы ждете подвоха: ну, разумеется, это постмодерн, стилизация, это все как бы в кавычках, да-да, мы поняли, автор подмигивает, сейчас начнется деконструкция, метаигра, цитаты или что-нибудь в этом роде. Но нет, вы дочитываете до конца – и ничего такого не происходит, роман остается собой до самой финальной строки; в нем есть история любви – и это настоящая любовь, без всяких цитат и кавычек; в нем есть история о добром малом, бухгалтере Якобе де Зуте, который отправляется на остров Дэдзима, чтобы заработать денег, и остается добрым малым, ничто не может растлить его или поколебать его убеждений, заставить назвать черное – белым.

Именно так ощущается «Тысяча осеней Якоба де Зута». Дэвид Митчелл вновь обманул ожидания. Только на этот раз самым нетривиальным способом: он полностью отказался от всех своих привычных инструментов обработки текста и написал классический во всех смыслах роман; роман, который выглядит так, словно двадцатого века и не было вовсе; роман, не отрабатывающий никаких повесток, не перегруженный аллюзиями, символизмом или сюжетом, не проводящий никаких глубоко- или легкомысленных параллелей с современностью и с чем бы то ни было вообще.

И это, кажется, самое поразительное: «Тысяча осеней» – настолько герметичный текст, что даже при большом желании его никак нельзя привязать ни к какой повестке. Вызывающе несовременный и несвоевременный роман – остров Дэдзима в мире романов, тем и прекрасен.

«Костяные часы» (2014)

Большой, размашистый, амбициозный и, наверно, самый неудачный роман британца.

В «Костяных часах» Митчелл попытался провернуть нечто подобное тому, что уже делал в «Облачном атласе»: 6 глав, 6 рассказчиков, 6 связанных между собой историй, скругленная композиция и снова ревизия жанров, только в этот раз – фантастических: истории о вампирах, астральных измерениях, сверхъестественных силах и прочем. В чутье Митчеллу не откажешь. В нулевые по всему миру гремели «Сумерки» и множились миллионы сумеречных клонов. Вампиры стали главным символом сытого, позднего капитализма. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Дэвид Митчелл – главный жанровый диджей от литературы – обратил на эту тему пристальное внимание.

В центре коллизии – два тайных общества Бессмертных. Они могут манипулировать людьми, вселяться в них и перематывать их память, словно VHS-кассету, вырезая фрагменты воспоминаний, как кинопленку, или, наоборот, вклеивая фальшивые фрагменты.

Общества, само собой, враждуют. Одни (плохие парни) используют одаренных детей как батарейки, чтобы продлить свою жизнь, другие (хорошие парни) пытаются им помешать. И одна из главных проблем романа – в том, что причину вражды толком не могут объяснить даже сами герои, всякий раз в моменты экспозиционных диалогов они просто ссылаются на некий «Замысел» (без шуток, в оригинале Script, что также можно перевести как «сценарий»).