Дожил до возраста Христа.Мой крест и светлый, и зелёный.А кто-то вновь сошёл с крестаИ улыбается влюблённым.А на кресте скопленье гнёзд,Благодарящих небо пташек,И облепивших на ночь звёзд,Во тьме дрожащих без рубашек.К нему лесник не приходил,Чтоб, как и дерево, отметить.Никто креста не повредил,А, значит, некому ответить…Я так привык к своей жене,К её молчанию глухому,Что иногда казалось мне,Что это смерть идёт по дому.Почти безвольная, она,В себе всё чаще замыкалась.А я не понял, что женаОт прошлой жизни отрекалась.Но осознал однажды я,Из крепости моей сбегая,Выходит не жена моя,А женщина совсем другая.Так стало в комнате светло!И всё, что в ней плохого было,Её лицо в тот миг сожгло,Весь мрак прошедший ослепило.А я стою и невдомёк,Что я прощён её губами.Что я уже насквозь промокЕё солёными слезами…Я вышиб дверь, побрёл к кресту,И до того мне было дико,Что вкусно пахнет за верстуИ пламенеет земляника.Тропинкой белою бреду,А почему? И сам не знаю!Свою последнюю бедуИз сердца с болью выгоняю.Я убираю крест в лесу,Не разоряя птичьи гнёзда.И на деревья их несу,Пока сберечь ещё не поздно.Всхожу на холм, весь день точуТопор последний на природе.– Эй, где вы, плотники? – кричу.И вот они уже приходят.Вот подойдут, и я пойму,Куда ведёт дорожка эта.И впрямь не нужен никомуЕщё при жизни крест поэта.