Ночной гонец

Ночь быстро подходила к концу. Лес сбросил с себя ночной покров и вышел на свет стволами и кронами деревьев — темной хвоей и светлой листвой. Теперь Сведье и Ботилла яснее различали землю под ногами и не спотыкались больше о камни и узловатые корневища. На молодых елях стали видны свежие шишки, красные, точно осенние яблоки. Обрученные шли, то тесно прижавшись друг к другу, то взявшись за руки, словно малые дети. Они продирались сквозь покрытые цветами кусты шиповника, и Сведье оберегал Ботиллу, отводя перед ней колючие ветки. На ходу он касался ее бедра, и это прикосновение доставляло ему несказанную радость. Он молчал, слова не шли с языка, но на душе у него было легко. Он предчувствовал радость, которая сберегалась для него.

Он не знал и не желал еще ни одной женщины до того, как высватал Ботиллу и она стала его нареченной невестой. С ией он делил думы, которые до этого не поверял никому. Впервые эти думы зародились в его душе, быть может, еще тогда, когда он подпаском бродил по лесу, наигрывая на дудке, которую он с наступлением лета всякий раз вырезал из молодой вербы.

В ту пору, когда он бродил по лесу один со стадом, ивовая дудка и пастуший рожок были ему единственной утехой. И как не было никогда у мальчонки иной отрады, кроме дудки и пастушьего рожка из рябины, так теперь невеста стала единственной радостью в жизни взрослого человека. Но она стала ему и верным другом; они вдвоем отъединились от людей. Под покровом темноты лежал он на ее постели по чести и уговору, и она доверялась ему, зная, что он не тронет ее до срока. Желание его было велико, но он не мог осквернить то, что принадлежало ему самому, и не мог он обмануть доверия невесты. Йенс-звонарь когда-то втолковывал ему божьи заповеди, которых было столько, сколько пальцев на руках. Многие из них он уже позабыл. Однако заповедь о прелюбодеянии он все же помнил, хотя и без заповеди он остерегся бы согрешить со своей нареченной, которая была предназначена ему в жены.

Они станут мужем и женой, когда день сравняется с ночью. Еще сто раз взойдет и зайдет солнце, прежде чем запретное станет дозволенным.

Они вышли на старую пожогу, которая зеленела молодой порослью, и Сведье остановился, растерянно оглядываясь вокруг. Он сбился с пути.

На востоке занималась медно-красная заря, скоро совсем рассветет. Меж почерневших, обгорелых пней белел земляничный цвет, пахло свежей росистой травой. Паучья пряжа серебряными нитями висела на можжевеловых кустах. На ветках громко заливались птицы. Вот-вот взойдет солнце.

Но Сведье не знал, в какую сторону идти. Он заблудился в лесу, где ему знакома была каждая тропка, и понял, что их кружит лесовица. Она и прежде не раз водила его по лесу, и теперь ему оставалось только одно Средство. Он снял с себя куртку, вывернул ее наизнанку и надел. Потом закрыл глаза и три раза перевернулся на месте посолонь. Когда он после этого открыл глаза, верный путь лежал там, куда глядел его нос.

Сведье и Ботилла отправились дальше. Они шли через густой ельник и через мшистые прогалины, взбирались на холмы и пригорки. Время от времени Ботилла останавливалась и рвала целебные травы. Она собирала тмин, что придает лицу белизну, и травы, унимающие кровь. Рассвет уже наступил, и в лесу теперь было хорошо и вовсе не страшно. Ботилла забыла о пропавшем воле, радуясь, что вместе со своим суженым идет по лесу в утренний час.

Она сказала, что на сердце у нее радостно, и он ответил, что тоже чувствует себя счастливым. Она сказала, что любит днем бродить по лесу одна. Тут Сведье вспомнил, что ему говорила Анника, и спросил Ботиллу, что же она делает одна в лесу.

Ботилла помедлила с ответом. В последние дни она уходила из дому, чтобы в одиночестве помолиться об избавлении от недобрых слухов. Она молила господа всемогущего спасти ее от оговора. Но об этом она не могла сказать своему суженому. Даже ему не могла она поведать о своих тайных страхах. И сказала, что ходит в лес собирать целебные травы и обдирать с деревьев почки и кору на мякинный хлеб. Но, точно боясь, что он не поверит ей, поспешила добавить:

— А вчера у меня в подойнике уже не было крови.

— А ты бы показала Аннике.

— В другой раз так в сделаю.

Сведье догадывался, что черная корова захворала от худого корма, от еловых веток и гнилой соломы, и потому в молоке у нее появилась кровь.

Но Ботилла была уверена, что худые приметы пропали после ее молитвы. Жених и невеста вышли на коровью тропу. И Сведье узнал дорогу. Чары лесовицы кончились, и он перевернул обратно свою куртку. Обрученные прошли тропой через кудрявый перелесок и вышли к развилку у Геташё. Отсюда проезжая дорога вела прямо к Брендеболю.

На развилке рос раскидистый дуб, а под ним стоял пропавший вол, жуя на приволье траву и кося глазом на вышедших из лесу Ботиллу и Сведье. С радостным криком Ботилла подбежала к волу и обмотала его веревкой за рога.