Ночной клуб на Лысой горе

Тридцать первого октября Федор, Таня и Лена Орлова, мать Ники, решили отправиться в гости, куда было велено явиться в карнавальных костюмах. Денег на их покупку у молодых людей, естественно, не было, да и не торговали тогда аксессуарами для Хеллоуина. Лена решила нарядиться проституткой-зомби. Натянула красную мини-юбку, сетчатые колготки, туфли, а ноги от щиколоток до середины бедра замотала эластичными бинтами, которые выкрасила черными чернилами. Издали казалось, что на ногах у девушки ботфорты. Маечка с неприлично глубоким вырезом да куртка из блестящей клеенки дополняли образ. Под стать одежонке сделали макияж и прическу. Змей нарядился Квазимодо — к внутренней стороне его свитера пришили подушку, получился внушительный горб. Однокурсница Надя Фомина, у которой в закромах подвала валялась бездна всякой всячины, дала Федору парик с длинными косматыми волосами и здоровенный пистолет.

— Не надо нам оружия, — испугалась Лена. — Вдруг выстрелит?

— Ну ты сказала… — рассмеялась Фомина. — Он же не настоящий. Змей, учти: все вещи, включая пукалку, на время даю, потом вернешь.

— А мне как нарядиться? — чуть не заплакала Таня. — Идти в обычном виде?

— Не реви, — фыркнула Надя. — О, есть идейка!

Фомина порылась в узлах и вытащила… форму полицейского.

— Откуда у тебя столько всего? — ахнула Таня. — И пистолет, и шмотки?

— Подвал раньше был мастерской моего родственника, скульптора, — пояснила Фомина, — он всякую хрень лепил, лишь бы покупали. Брал натурщика, наряжал как надо и ваял. После него много чего осталось. А я не выбрасываю. Конечно, стоило бы разобрать завалы, да желания нет.

— Надька, ты Плюшкин! — развеселилась Таня, примеряя форму.

— Однако хорош борец с преступностью был, — расхохотался Змей, — одежонка-то на Танюху как влитая села, а в ней роста метр с башмаками.

— Не думаю, что прикид настоящий, — протянула Фомина. — Любовница дядьки служила костюмером на «Мосфильме», она ему шмотье со складов перла. Галина рассказывала, что тряпок там — океан! Дядя ее всегда просил нужное притащить. Эти брюки с кителем наверняка в каком-то кино про Америку снимались. И пистолет небось оттуда же. Танюха, тебе тоже лицо надо размалевать…

Чтобы прервать рассказчицу, я подняла руку.

— Прости, Танюша, Фомина мне сказала, что все необходимое для переодевания вы раздобыли в своем бывшем институте, обокрали кафедру театрального костюма и грима.

— Надька врать горазда, — поморщилась Панина. — Нет, все было так, как я говорю. Просто бывшая подруга не хочет, чтобы ее посчитали хоть с какого-нибудь боку причастной к той истории, вот и брешет. Нет, мы ничего не крали, весь реквизит от Фоминой получили. Мне продолжать?

— Конечно, — кивнул полковник.

— Больше не перебью, — пообещала я и снова навострила уши.

…Экипированная лучше некуда и страшно довольная троица, оставив на попечение Фоминой детей, убежала, предвкушая веселье. Гостей в той компании, куда направлялись Змей, Белка и Лиса, собирали к часу ночи. Денег на такси у обалдуев не нашлось, поэтому колоритная группа пошла на своих двоих. До дома, где должна была состояться ночная тусовка, было примерно минут сорок ходу. По дороге великовозрастные дурачки развлекались тем, что пугали редких прохожих. Один парень засмотрелся на Лену, а та распахнула куртку и продемонстрировала «окровавленную» майку и синий след от веревки на шее. Ловелас заорал и убежал. Орлова, Касьянов и Михайлова чуть не скончались от смеха. Трус не знал, что полосу от удавки нарисовали театральным гримом, а кровь — это томатная паста.

В распрекрасном настроении компания подошла к пустырю, двинулась по тропинке в сторону домов, топать туда предстояло примерно километр. На пути было лишь одно маленькое здание, вроде магазин. Из него как раз вышли три человека, и Таня решила их напугать. Обогнав своих спутников, она заорала:

— Эй вы, а ну, ложись, иначе застрелю!

Мужчины резко обернулись.

Змей решил поддержать прикол любовницы, вытащил бутафорский пистолет, наставил его на одного из незнакомцев и крикнул:

— Мы отмороженные! Армия Сатаны, прямо из ада!

И раздался выстрел. Татьяна знала, что оружие в руке Федора бутафорское, но оно произвело такой грохот, что Михайлова от неожиданности упала на тротуар. А над ее головой началась самая настоящая перестрелка. Девушка не понимала, что происходит, лежала не двигаясь, уткнув лицо в грязный асфальт, прикрывая голову руками. Даже когда наконец стало тихо, она все равно еще долго боялась пошевелиться.

— Эй, Танюха, — раздался шепот Змея. — Жива?

Михайлова села и чуть не потеряла сознание. Неподалеку лежали два мужика, ей почему-то сразу стало ясно: они мертвы, вернее, убиты. Левее на тротуаре виднелось тело Лены, из-под него вытекала лужа крови.

— Вставай, — приказал Федор.

Таня с трудом поднялась. Змей подошел к джипу, который был припаркован неподалеку, открыл дверь, мгновение смотрел внутрь салона, потом выдохнул:

— Ох и ни фига себе…