Ночной мотоциклист (сборник)

Разговор получался любопытный. Однако мыслитель Валера неожиданно вернулся к общей философской теме.

— Первый же час нашей жизни укоротил ее, — сказал он, цитируя кого–то из стоиков.

Боцман приоткрыл рот, и, я понял, что сейчас последует «все там будем» или «от судьбы никто не уйдет».

Требовалось незаметно, но решительно повернуть беседу в нужное русло.

— Недаром Карен говорила в тот вечер, что у нее плохие предчувствия, — сказал я. — Бывает так перед несчастьем! То собака воет, то еще что–нибудь. За день до того, как Маврухину свалиться, и тоже около одиннадцати — я как раз на палубе был — вдруг слышу: словно кто–то зовет. Тоненько: «Маврухин, а Маврухин!» Сверху, с мостика. Я посветил — никого нет. Только выключил, снова: «Маврухин, а Маврухин!»

Все оцепенели. Признаюсь, и мне стало жутко от собственной выдумки. Но нужно было расшевелить ребят, вызвать поток воспоминаний обо всем, что происходило в последние дни и могло показаться необычным, странным. Преступник не оставил следов, совершая убийство. Ну, а если он оставил их до? Ведь был же период подготовки!

Первым прервал тяжелое молчание Кэп.

— Бабьи выдумки. Лишь бы поболтать…

Боцман, однако, поддержал меня:

— Нет, почему же? У нас в деревне бывало — в день, когда помереть человеку, вдруг кто–то приходит и зовет. У нас говорили — это Мажанкис.

— Какой еще Мажанкис? — грозно спросил Кэп.

Боцман развел руками.

— Не знаю. Никто его не видел. Мажанкис, и все. Приходит!

Неожиданно Леша Крученых, который не верил ни в домовых, ни в бога, ни в черта, пришел на помощь Боцману.

— А что! — сказал он, поправляя галстук. — В этом что–то есть. Рассказать?

Он посмотрел на Васю Ложно. Механик пожал плечами: мол, ерунда, но любопытная. Валяй.

— Ты же сам, Вася, рассказывал, — продолжал поммех. — Ночью по машинному отделению кто–то ходил. И сжатый воздух вдруг зашипел, как будто давление стравливали.

— Пустое, чего там! — махнул рукой Вася, явно смущаясь.

— Да не пустое. Ведь было же? Было. Ты и сам обратил внимание.

Ивану Захаровичу, который смотрел на мир ясно и просто, не понравились мистические толки.

— Наверно, штуцер неплотно завинтили, — сказал он. — Вот и шипело. Следите за двигателем, механики!

— Дело в том, — мягко сказал Вася, — что все штуцера в трубопроводе были завинчены крепко, можете проверить. Но давление действительно стравили ночью.

— Хочешь сказать, у нас орудуют привидения? — спросил Кэп. — Кто стоял на вахте?

— Маврухин.

— Нда… Это когда бочка с «обтиркой» загорелась на берегу?

— Верно.

Я тотчас вспомнил волнения той ночи. Теплоход стоял на втором причале, под самым фортом, там, где докеры складывают всякий мусор. Ночью вспыхнула одна из бочек с «обтиркой» — промасленным тряпьем. Очевидно, произошло самовозгорание. Над бочкой возник двухметровый огненный столб. Маврухин, напуганный близостью огня, разбудил капитана, и тот отвел теплоход подальше, на восьмой причал, где мы и остались. Тем временем Валера, Ложко и я справились с пожаром, закрыв бочку брезентом.

— А ведь действительно давление в ресивере было стравлено, — сказал Кэп. — Пневмостартер у нас берет с первого оборота, а в тот раз дизелек еле завелся.

— Знаю, — хмуро сказал Ложко. — Я утром спустился в машинное. Около сорока атмосфер вместо пятидесяти. Проверил штуцер — свинчен на шесть витков.

— На свете есть много, друг Горацио… — начал было Валера, но Кэп раздраженно перебил его:

— Хватит. До чертей договоримся. Предчувствия, штуцера, голоса с мостика!

Ребята нехотя разошлись по каютам.

Этой ночью Леша нес вахту…

Он поднялся на мостик, поставил шезлонг. Лицо его от раскуриваемой трубки озарилось красным светом.

«Мальчик из коробки с тортом». Язвительная Карен, этот мальчик не такой уж приторно–сладкий. Не надо верить чистенькому личику, блеску бриллиантина и безукоризненно вежливому тону. Лешенька Крученых провел три года в колонии для несовершеннолетних. У него особые причины носить в будний день открахмаленную рубашку и аккуратно повязанный галстук.

Он старательно бережет в себе чистенького, отутюженного пай–мальчика, так не похожего на того «урку», который однажды ночью убежал от пьяного отчима.

Я поднялся на мостик и присел на скамейку рядом с шезлонгом Леши.

— Ты выдумал насчет штуцера?

Это был первый пришедший в голову вопрос — завязка разговора.

— Нет, не выдумал.

— Странная история. Как ты ее объясняешь? Зачем кому–то понадобилось свинчивать штуцер?

Замечательная пенковая трубочка гасла. Леша, отчаянно пыхтя, придавил большим пальцем табак.

— Кто его знает… Сейчас все мы не в себе, ищем чего–то. Нелепо вышло с Маврухиным, как нелепо! Случайность…

Рядом с «Онегой» прогудел мощным мотором катер. Нас качнуло, стукнуло о пирс, и теперь свет лампочки, горевшей в рубке, падал прямо на лицо Леши Крученых, я же оставался в тени.

— Просто я смолчал на камбузе, — сказал я. — Такое знаю, что все бы ахнули.