Ночной огонь

— Я действительно ужасно устала от этого спора, — пробормотала Ариэль, замерев, пока он подтягивал одеяло. — У меня болит каждый мускул.

Люк расплел толстые косы, покрыл золотыми шелковистыми кудрями свою руку и уткнулся в мягкую щеку. Он поцеловал ее в висок и обнял еще крепче. Расслабленная и ласковая, Ариэль зевнула.

— Я не могу драться с тобой сегодня. Люк. Люк погладил гладкую шею и позволил руке тихонько спуститься на мягкую грудь.

— Тогда давай поговорим. Она повернула к нему голову, огромные глаза сверкали в темноте. .

— Ты имеешь в виду лежать здесь, бок о бок, и разговаривать?

— Мгм. — Он безумно хотел ее, но мысль о нежных мгновениях в объятиях Ариэль немного успокоила. Он подумал, понимает ли она, что ее левая рука лежит на его груди. Что тонкие пальцы играют с жесткими завитками волос и поглаживают маленький сосок.

Она долго смотрела на него.

— Я должна признать некоторую уютность и теплоту твоего тела. Ты очень горячий человек» Люк. В этом с тобой не поспорит даже Глэнис.

Люк согнал улыбку со своих губ. Он намеревался еще сильнее разгорячиться с помощью Ариэль, но даже просто лежать рядом было восхитительно. Он понял, что никогда раньше не получал такого наслаждения от присутствия женщины. Ариэль немного повертелась, устраиваясь поудобнее на бизоньей шкуре.

— Итак, ты незаметно пробрался сюда, расстелил одеяла, потом при первой возможности затащил меня в свое гнездо. Достаточно длинные приготовления для мужчины, который целый день изнурял себя работой, — сказала она задумчиво. — Ты понимаешь, что мы спали вместе почти час прошлой ночью? Это было неприлично. Тадеус никогда не спал бы в таком виде: обнаженным. Обнаженными! — повторила она изумленным тоном.

Она напряглась, как будто сообразила, что выдала тайну.

— Нет, я не хочу говорить о Тадеусе. Это слишком личное. Расскажи мне о своей семье, Люк, — потребовала Ариэль. — Может быть тогда я смогу лучше понять, что движет тобой и заставляет применять подобные методы.

— Настойчивые поцелуи и борцовские схватки, а потом ты обращаешься со мной словно с ребенком, которого нужно уморить со смеху. Да… я хочу понять, — решительно сказала она, ее теплое дыхание согревало шею Люка. — И эти прикосновения, жадные прикосновения и… и…

Она быстро вдохнула, когда его рука скользнула под сорочку и нежно сжала ее грудь.

— Если я поделюсь своими секретами, госпожа жена, несомненно, вы сможете облегчить мои муки.

Ариэль положила ладонь на его руку.

— Я не молоденькая девушка. Люк. Что-то неладно с твоей привычкой целоваться и дотрагиваться до женского тела. Расскажи о своем прошлом, и тогда я найду способ борьбы с твоим поведением, — предложила она задумчиво. — Все это крайне необычно. Люк ласкал мягкую плоть, трепещущую под пальцами. Воспоминания о Вилоу, впоследствии унесенные ветром, витали вокруг него.

— Я любил свою жену, — медленно произнес он.

— Чинукскую принцессу? — Ариэль позволила Люку крепче прижать себя.

Он нуждался в мягком, теплом теле, медленно осознал Люк. Избавиться от страха, безысходного одиночества, которые заполнили его жизнь после потери Вилоу. Недалеко завыл волк, и этот звук напомнил о прошлом. Теплая женщина в его объятиях рассеяла одиночество. Теперь Катрина навсегда осталась позади, он запер за ней дверь. Люк продолжал ласкать гладкую грудь Ариэль и медленно проговорил:

— Вилоу умерла при родах. Наш малыш не смог появиться на свет. Они умерли оба.

— Потеря ребенка или любимого человека никогда не забывается, — тихий, сострадательный голос Ариэль дрожал на ветру.

Люк глубоко вдохнул запах волос, рассыпавшихся по его груди, глядя в ночь. Он закрыл глаза; ожесточающая боль, воспоминания о смерти семьи наполнили душу. Люк внезапно понял, что его рука напряглась. На мгновение он неистово сжал Ариэль, содрогаясь от боли.

— Tсc, — прошептала она, поглаживая его грудь. — Тсс.

Люк боролся с воспоминаниями, которые он старался вычеркнуть из памяти, и с болью, изнуряющей разум. Он не хотел воскрешать ужасы былого, не желал позволить этой маленькой решительной женщине вернуть его в прошлое.

Он нахмурился, вдруг подумав, кто из них хищник, а кто добыча.

— Ты как мышка, разыскивающая спрятанный кусочек сыра, не так ли? — спросил он

мрачно. Люк проклинал вторжение в мирно почившее прошлое. — Ты развеешь мою боль прежде, чем сама успеешь получить наслаждение.

Ариэль приподнялась на локте, глядя на него сверху.

— Люк, во время болезни я часами сидела у твоей постели. Я знаю все…

— Да? — резко спросил он, сжимая в кулаках пряди ее волос. Жестокие эмоции едва не выплеснулись наружу. — Ты знаешь?

Как могла она знать боль при виде могилы матери, ее тела, растерзанного койотами? При виде… мертвых, измученных сестер, когда он расстался с живыми и счастливыми?

Как могла она понять вину, которая давила при каждом шаге и вздохе?

— Я знаю, что ты гордый человек. Что французская и испанская кровь течет в твоих венах, что честь семейного имени превыше всего. Я знаю, что ты глубоко любил жену и семью, что оплакиваешь их.