Ночной океан

Юрист рванулся вперед и схватил Свами за локоть, вызвав странный вскрик боли, тут же перешедший в совершенно непередаваемый трескуче-жужжащий звук. Другой же рукой побагровевший Аспинвалл вцепился в густую бороду лжеиндуса. От исступленного рывка восковая личина целиком отошла от тюрбана и пристала к набрякшему кулаку неистового распорядителя. В следующий же миг Аспинвалл захлебнулся жутким криком, и Филлипс с де Мариньи увидали, как лицо его исказил ничем не прикрытый животный ужас, едва ли ожидаемый от образованного человека. Некто под маской стоял ошеломленно, продолжая издавать жужжание и треск, – и вдруг резко переменил позу, почти утратив человеческие очертания. В таком виде странный гость и заковылял к похожим на саркофаг часам, все так же безучастно отмеряющим странный ритм космического времени. Он отвернул лицо, так что и Филлипс, и де Мариньи не увидели, что же столь сильно напугало их компаньона. Аспинвалл тяжело рухнул на пол, заставив их с содроганием выйти из ступора. Когда они оба подбежали к распорядителю, душа того уже покинула тело.

Быстро обернувшись к удаляющемуся с шарканьем Свами, де Мариньи заметил: одна из больших белых перчаток соскользнула с руки гостя, являя что-то искривленное и темное. Креол хотел было броситься к странному пришельцу, но мистер Филлипс остановил его, ухватив за плечо.

– Не стоит, право, – прошептал он. – Неизвестно, чем это для вас обернется. Подумайте – вдруг Скауба с Йаддита не вытравлен из него целиком и сейчас покажет свою истинную сущность…

В мгновение ока добравшись до старинных часов, своей клешневидной конечностью гость вогнал серебряный ключ в декоративную скважину на резной дверце, провернул несколько раз с каким-то неразборчивым прищелкивающим речитативом – и, войдя в отворившийся и дохнувший странным светом футляр-«саркофаг», канул в нем. Дверца захлопнулась – и когда де Мариньи подбежал-таки к часам и потянул ее на себя, внутри не нашел ничего, кроме качающегося маятника. Хронометр продолжал отбивать неестественный и мрачный космический ритм, сопровождающий открытие переходов между мирами и измерениями. На полу комнаты осталась белая холщовая рукавица, а у стола простерся мертвец, все еще сжимавший в руке личину с фальшивой бородой, – но иных следов недавнего пребывания чужака здесь не осталось.

Так прошел год, но никто ничего не услышал о Рэндольфе Картере более, да и вопрос о его наследстве остался нерешенным. По бостонскому адресу, что значился на конвертах старых писем, отосланных Свами Чандрапутрой разным адептам тайных искусств, соседи по дому подтвердили, что с 1930-го по 1932-й у них под боком действительно проживал странный индус, но после поездки в Новый Орлеан он не возвращался, и больше его никто не видел. По словам соседей, тот был смугл, отличался окаменелым бесчувственным лицом и густой бородой; когда домовладельцу продемонстрировали оставшуюся от Свами маску, он признал ее похожей на лицо квартиранта. Последнего, впрочем, никогда не подозревали в связи с явлением жуткого потустороннего чудовища, о коем распускали слухи жившие в том районе славянские эмигранты.

Несколько раз де Мариньи и Филлипс навещали холмистую местность за Аркхемом, ища следы посадки «фотонного кокона», но так ничего и не нашли. Зато служащий Первого Национального банка в Аркхеме хорошо запомнил чудака в тюрбане, в октябре 1930 года обналичившего увесистый золотой слиток.

Как дальше быть, эти двое не знали. По сути, они остались без весомых доказательств. Все могло быть подвергнуто сомнению – диковинный рассказ; ключ, который кто-то вполне мог воссоздать по одному из снимков, сделанных Картером в 1928 году; не вызывающие доверия документы. В суматохе и дыму курильниц им могло даже и почудиться, что гость исчез в футляре часов… и кроме того, индусы славятся мастерством гипноза. Дедуктивно напрашивался простой и печальный вывод о том, что преступник-«Свами» хотел завладеть имуществом Рэндольфа Картера. Жаль, что в лицо его узнать мог только безгласный ныне Аспинвалл – умерший, как указали врачи, от обширного инсульта. Но только ли вспышка гнева определила его участь?

Над этим и множеством других вопросов Этьен-Лоран де Мариньи часто раздумывает подолгу, сидя в большой гостиной с экзотическими гобеленами. Отгоняя от лица клубы дыма из курильниц, он с волнением вслушивается в странные ритмы похожих на саркофаг часов, расписанных позабытой вязью.

Волшебство Афлара[33]

Совет Двенадцати, восседающий на украшенном драгоценными камнями небесном возвышении, приказал прогнать Афлара от врат Бел-хаз-эна. Было постановлено, что он слишком много сидел в одиночестве и размышлял, когда тяжелый труд должен был стать его уделом. И в своих темных и скрытых раскопках он слишком часто читал те папирусы древних эонов, которые покоились в святилище Готики и к коим можно было обращаться только в редких и особых целях.