Ночные всадники

— Вперед… вперед! Иначе они схватят меня. Тропинка?.. Она правильная… Я обманул их. — Он смело шагнул вперед. Его нога погрузилась во что-то мягкое, но он словно не замечал этого… Еще один шаг — и нога его снова погрузилась в черную грязь. Тогда он вдруг понял. Повернувшись, он попробовал почву с другой стороны, и нога его опять провалилась. Он вытащил ее и стоял с дрожащими коленями, боясь двинуться. Но повелительный голос Баптиста заставил его идти. В паническом страхе он пошел вперед. Почва колебалась под ним, однако все еще держала его. Но вдруг нога его быстро погрузилась в топкую грязь, которая с каким-то зловещим чмоканьем окружила его лодыжку. Он вскрикнул и с величайшим усилием высвободил ногу, но только затем, чтобы провалиться в другом месте. Стараясь освободить свои ноги из вязкой болотистой почвы, он с каждым новым усилием погружался все глубже. Тогда он растянулся во всю длину на поверхности болота. Он громко кричал, но уже никто не отвечал ему. Он чувствовал, как под его телом оседает кора на поверхности болота, и цеплялся за траву, чтобы удержаться, но трава с корнями оставалась у него в руках. Его грузное тело погрузилось уже на половину, и болото, точно какое-то голодное чудовище, раскрыв свою пасть, медленно проглатывало его, обволакивая своей черной слюной. Раздавались булькающие звуки, болото как будто ожило и всасывало свою жертву. Медленно исчезли его ноги, и черная тина дошла уже до его груди. Его руки были широко раскинуты, и они оказывали некоторое сопротивление чудовищу. Но это была только временная задержка.

Лаблаш издавал хриплые крики и судорожно бился, но болото не выпускало его. Наконец крик его перешел в глухое бульканье, так как рот его наполнился черным илом. Потом постепенно скрылась его голова. Трепещущие руки еще оставались некоторое время на поверхности, затем и они исчезли. Наступила тишина.

Трагедия кончилась. Метисы молча вернулись в лагерь, торопясь быть в безопасности. Последним ушел Баптист, который опасался, как бы Лаблаш не ускользнул.

Джеки и Билль, чувствуя свое полное бессилие, молча ехали рядом по дороге. Джеки не в состоянии была говорить после всего того, что было пережито ею. Наконец Беннингфорд остановил свою лошадь и обратился к ней с вопросом:

— Куда же теперь, по какой дороге?..

Она не сразу ответила. Взглянув на горы вдали, она вздрогнула. Может быть, это было действие холодного ночного ветра. Затем она повернула голову и посмотрела назад, в сторону Фосс Ривера. Горизонт уже окрасился первыми лучами утренней зари.

Она глубоко вздохнула, как утомленный ребенок, и беспомощно огляделась вокруг. Беннингфорд никогда не думал, что ее сильная натура может быть до такой степени потрясена. Он ласково притронулся к ее руке и снова спросил:

— Куда же?

Она еще раз посмотрела на Фоес Ривер и затем указала на отдаленные холмы.

— Вот туда! — ответила она дрожащим голосом. — Я не могу вернуться в Фосс Ривер…

— Хорошо. Едем, — ответил Беннингфорд.

Но они не сразу двинулись в путь. И он и она долго еще смотрели на Фосс Ривер в розовом свете утренней зари, навсегда прощаясь с ним. Наконец Билль повернулся к Джеки и спросил:

— Вы помните?…

— Да… Помню, — отвечала она.

Беннингфорд притронулся шпорами к бокам своей лошади. Золотой Орел насторожил уши, повернув голову к противоположному берегу болота, туда, где была его стоянка в уединенной долине. Ему нечего было указывать дорогу, он знал, что возвращается домой…

Силас первый принес доктору Абботу известие об исчезновении старого Джона и его племянницы Джеки. Тотчас же поднялся шум и крики. Фосс Ривер пришел в сильнейшее волнение.

Труп Джона Аллондэля был найден доктором с помощью Силаса. Они вдвоем отправились на розыски. Силас предложил зайти на отгороженное пастбище и заглянуть в стоящий там сарай. Доктор даже не помнил, что там находилась временная постройка.

И вот они нашли там, в этом здании, тело Джона Аллондэля, и доктор увидел признание Лаблаша, написанное на стене. Он прочел его, но не сказал ни слова Силасу, который был неграмотный, а только послал его за помощью. Когда Силас ушел, доктор нагнулся и поднял с пола черный парик Билля Беннингфорда. Он несколько минут смотрел на него с недоумением, а потом сложил его и положил в свой карман.

— Ага! — прошептал он. — Я, кажется, начинаю понимать кое-что. Да… да. Дома я сожгу эту вещь…

Силас вернулся с людьми, и тело Джона Аллондэля было унесено в дом. Его тихо похоронили на маленьком кладбище, и только его слуги и доктор с женой проводили его до могилы.

История исчезновения Лаблаша, Джеки и Билля Беннингфорда так и осталась неизвестной для жителей Фосс Ривера. Только один доктор Аббот мог бы рассказать кое-что. Но если он знал или подозревал многое, он все же предпочитал молчать. Знала об этом, вероятно, одна тетя Маргарет. Но и она не была болтлива.