Нодельма

Но иногда даже и метро бывает приятным и манящим – когда на улице ветер с реки, ледяной, словно бы разрезающий пространство, нарезающий его на сытные ломти. Станция метрополитена, похожая на занесенный снегом монастырский домик, дышит теплом и приятной сыростью человеческого присутствия, ее немытые окошки тускло светятся, а в киоске возле входа можно купить горячую безвкусную сосиску, которая все равно окажется вкусной.

XXXI

Кольцевая станция, которой она часто пользуется, устроена неправильно: пассажирские потоки здесь перемешиваются, идут навстречу друг другу; чтобы не столкнуться, приходится снижать скорость, лавировать. Нодельма пользуется минуткой, подходит смотреть журналы.

Разглядывая одну за другой яркие обложки, Нодельма неожиданно ощущает странное, но и одновременно сладостное беспокойство. Спинной мозг, привычно фиксирующий какое-то там количество народа, выбирающего газеты, отмечает нечто непроявленное и важное. Или, может быть, она так сильно реагирует на запах, "на импульс", как советуют в телевизионной рекламе? Запах, знакомый и непостижимый, накрывает Нодельму с головой, еле-еле улавливаемый, едва-едва понятный постороннему человеку, тем не менее он потрясает Нодельму до самого донышка-дна.

Естественно, она мотает головой в сторону, аккуратно пытаясь разглядеть боковым зрением соседей по толкучке. И, разумеется (она это уже заранее знает), видит рядом с собой Кня. Естественно, Кня покупает свежую "Афишу" (Нодельма снова загадала и снова угадала), расплачивается и медленно-медленно удаляется на эскалаторе вниз.

XXXII

Нодельма стоит как вкопанная еще какое-то количество времени, невзирая на опасность обратить внимание (меньше всего на свете Нодельма любит обращать на себя внимание посторонних) на собственную неадекватность. Потом она стряхивает оцепенение, подает продавщице сотенную купюру и даже не пересчитывает сдачу, просто продолжает комкать в кулаке деньги, торжественно спускается по ступенькам к железнодорожным путям.

Потом, вытащив рекламу, она раскрывает журнал на какой-нибудь странице, уставившись на буквы и картинки, но не видит ни букв, ни картинок. Вагон мелко подрагивает от возбуждения, набирает скорость. Нодельма не мигая смотрит в журнал только для того, чтобы не видеть окружающих людей.

XXXIII

Вот и сейчас она уставилась в абзац, посвященный новомодному экзотическому блюду – сушеным комарам, килограмм которых стоит в у. е. половину ее зарплаты, а шеф-повар ресторана "Погремушкин" объясняет вкусовые и диетические свойства сушеных комаров.

Нодельма не может читать или вообще двигаться, нужно экономить физические усилия, дабы не расплескать ощущения от совместного стояния в людском потоке, дабы как можно дольше удержать в себе запах запаха, необъяснимые предчувствия, щекочущие ноздри этим самым предчувствием.

В сумочке Нодельма везет дискету с фотографией Кня, скачанной с корпоративного сервера, придумала позабавить себя рассмотром в выходные дни, но судьба оказывается неожиданно щедрой, столкнув ее с предметом обожания в вестибюле метростанции. Теперь она еще долго будет перемалывать впечатления, внезапные, как озарения, – волосы, растущие у Кня в ушах, шрам от оспины на подбородке и цвет глаз, который она снова не рассмотрела, черт, снова не обратила на него внимания. Ковзикова считает, что зеленый, Светланка настаивает на том, что карий. А больше-то и спросить не у кого.

XXXIV

А потом случается суббота – "праздник тотального молчания". С незапамятных еще времен у Нодельмы так повелось: оставлять один день в неделе на психологическую разгрузку. Пустые, пустопорожние разговоры напрягают Нодельму, однажды она торжественно решает выделять один день в неделю под тотальное молчание. Натуральная психологическая диета, ничуть не хуже тех разгрузочных дней, что Светланка и Ковзикова устраивают себе на пару. Будем думать, таким хитрым образом (только одна Нодельма знает, чего стоит ей это молчание!) приятное ей удается совместить с полезным.

Умный человек – тот, кто умеет превращать минусы ситуации в плюсы и игровое преимущество на поле. Тотальное молчание помогает Нодельме перетерпеть субботу – самый тяжелый день в неделе, когда ты целиком и полностью предоставлен самому себе, а до начала рабочей недели еще целый буфер воскресенья, заполненного информационными программами сразу по всем телевизионным каналам. В воскресенье даже в "Живом Журнале" ни одной души: лента friend of болтается, по нескольку часов совершенно не обновляясь. Не говоря уже обо всяких прочих форумах и чатах, которыми Нодельма вообще-то брезгует.

Пришла пора сказать: Нодельма чудовищно одинока. У нее нет никого, кроме матери, которая вцепилась двумя руками в ее чувство ответственности и чувство вины, не отпуская дочь на волю. Но будем честными: разве дело только в ней одной?

Глава вторая

ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ

I