«Номер один»

Как и автобусы, успешные заявки ходили группами, и в следующем конверте после «Четверки-Х» Эмма нашла заявку группы «Пероксид». Еще один подходящий сюжет, который Эмма тут же отправила в папку «выскочек», даже не прочитав заявку и не посоветовавшись с Трентом. Эмма ожидала появления группы «Пероксид»; в конце концов, именно она посоветовала им снова подать заявку.

В то же время годом ранее

История группы «Пероксид» началась годом ранее. Они были многообещающей группой, выбранной с трибун во время одного из прослушиваний на стадионе. Стадионы очень редко приносили плоды, поскольку практически невозможно составить какое-либо ценное мнение о ком бы то ни было, когда на земле толпятся двенадцать тысяч человек и каждый пытается привлечь к себе внимание. Стадионные дни были просто эффектным ходом, здесь можно было набрать максимальное количество кадров с огромными толпами для заставки программы и к тому же поддержать достоверность главной идеи шоу «Номер один», будто для конкурса прослушивались тысячи человек. Здесь все были равны, и каждый желающий мог прийти и постоять на трибунах, в то время как команды отборщиков бегали по рядам и подзывали всех, на кого падал глаз, просматривая максимальное количество людей по принципу конвейера, уделяя каждому от двадцати до тридцати секунд. Здесь приходилось принимать моментальные решения, к тому же усталые и запыхавшиеся команды могли судить о конкурсантах только по внешности. Группа «Пероксид», две почти полностью обнаженные молодые блондинки, оказалась в числе выбранных и во время прослушивания перед тремя судьями показала себя на редкость хорошо. Оказалось, что невероятно глупые попытки казаться сексуальными были не единственным их отличием. Они действительно хорошо пели, и на них начали возлагать большие надежды.

Эмма до сих пор помнила проходившее год назад производственное совещание, на котором Кельвин озвучил свои планы на их счет.

— Мы их отсеем после первого тура, — объяснил он ко всеобщему удивлению. — Нужно смотреть на вещи в долгосрочной перспективе.

— Я думала, мы сможем довести их до финала, — заметила Берилл. — Я думала, они как раз твоего типа. Они поют не хуже половины других финалистов, они прикольные и офигенно отчаявшиеся. Что тебе еще нужно? Ты вообще видел, как они ревели, когда мы их взяли?

— Вот именно, это «суперлипучки», особенно младшая, — согласился Кельвин. — Они плачут даже лучше, чем поют. Если они так плачут, когда одерживают победу, представь себе, что произойдет, когда они проиграют.

— Почему бы тогда не дать им разбег, чтобы они могли потерять намного больше? — настаивала Берилл. — Они миленькие девицы, и, если честно, у нас уже излишек «толстух» и «собак».

— Долгосрочная перспектива, дорогая, долгосрочная перспектива. Нужно спрашивать себя: в чем сюжет?

— Ну и в чем он?

— Ну, можно, конечно, дать этим пташкам разгон, как ты говоришь, и я не сомневаюсь, что сюжет из них выйдет неплохой.

— К тому же из-за столярных станков повылезают всякие их бывшие дружки-отморозки, готовые рассказать о невероятной ненасытности девчонок до мужиков и секс-марафонах по восемнадцать часов, — вставила Берилл.

— Все верно, Берилл, — ответил Кельвин. — Бери — не хочу, и я уверен, что вы все думаете, что нужно хвататься за них обеими руками. Но как вам такая мысль? Мы доведем их до первого тура, расхвалим, заявим что-то вроде «Вы лучшие из тех, кто входил сегодня в эту дверь» и «Хвала Господу за настоящие таланты». Затем, к всеобщему изумлению, мы почти моментально их отсеем, прямо после второго тура. Никто этого не ожидает, и они — в последнюю очередь. Берилл в ужасе, девочки плачут, ты обнимаешь их, кричишь на меня, плещешь водой в Родни, но я непоколебим, а Родни, разумеется, голосует так же, как и я, потому что он всегда делает то, что ему велят. Шучу, Родни.

— Ха-ха, — ухмыльнулся Родни, словно острая шутка лучшего друга и коллеги — то, что он больше всего любит.

— За дверью в холле сидит Кили, — продолжил Кельвин, с энтузиазмом развивая тему, — истерия набирает обороты. Сердца группы «Пероксид» разбиты. Кили поверить не может, что их отсеяли, она хочет зайти в зал и сказать мне все, что она обо мне думает. Берилл к этому моменту грозится уволиться… Много кадров с Родни, который сидит с угрюмым видом, зная, что Берилл права, а он снова обосрался и принял неверное решение.

— Ха-ха, — с трудом выдавил из себя Родни.