Норма

Клава сунула руку под одеяло, нащупала потеплевшее судно, вытащила. На дне было немного желтоватой мочи. Клава шагнула к двери, но Краюхин приподнял голову:

— Сестра… там я вспомнил… вот..

— Что?

— Да там у меня в брюках, в кармане была…

— Что?

— Норма. Нам раздали тогда. Она ведь так и лежит там…

— Ну и что?

— Да съесть ведь надо.

— Сейчас?

— Ну, а что. И так два дня прошло. А я только вспомнил…

— Ну, что, принести, что ль?

— Принеси.

— Ваша как фамилия?

— Краюхин.

Держа перед собой судно, Клава вышла.

Опорожнив его в туалете, она, вернувшись, сунула его под краюхинскую кровать, потом пройдя по коридору и перегнувшись через спящую Зою, сняла ключ гардероба с гвоздя.

Зоя вздохнула и улыбнулась во сне.

Спустившись на первый этаж, Клава прошла мимо двух спящих в коридоре сестер, отперла гардероб, зажгла свет.

Три мыши спрыгнули со стола приемщицы и бросились под шкафы.

Клава выдвинула ящик стола, достала пухлую книгу учета, села на расшатанный стул:

— Краюхин… два дня назад,.. так… Краюхин… где же… — она листала коричневые страницы. — Вот… Девяносто семь.

Подошла к девяносто седьмому шкафчику, открыла. На гвозде висел ободранный ватник, покрытый засохшей грязью и кровью. Рядом висели такие же ватные брюки. Коричневые от земли сапоги стояли внизу.

Клава сунула руку в карман брюк и сразу под пальцами зашуршал пакетик нормы. Она вытянула его. Норма была сильно расплющена.

Клава убрала книгу в стол, погасила свет, вышла, заперла дверь. Одна из спящих сестер подняла голову:

— Клав, ты?

— Я. Спи, чего беспокоишься…

— А я думала звонят… — забормотала сестра.

Помахивая ключом и нормой, Клава поднялась по лестнице.

Зои на кушетке не было.

Клава вошла к безрукому.

Тот по-прежнему лежал на спине Клава помахала пакетиком:

— Нашла

— Ну и хорошо…

— Оставить нам?

— Оставь… а вообще… как же… как… я ж теперь… как есть-то…

Голос егo задрожал.

— Да вы не беспокойтесь, — Клава опустилась на край его кровати, — у нас такие сейчас протезы делают. Ну, совсем, как руки. Вам радоваться надо, что вы живы. Товарищ погиб ведь, да?

— Гриша. Да. Разбился, говорят. А я вот цел…

— Ну вот. А норму я вам помогу съесть.

Она разорвала пакетик и, отломив кусочек уже подсохшей нормы, протянула Краюхину. Он открыл рот, принял кусочек и стал медленно жевать

— Так что вы не падайте духом. По-моему, лучше руки потерять, чем ноги. Протезы одели и все. И никаких костылей…

Она снова сунула в рот кусочек.

Краюхин молча жевал.

Сзади вошла Зоя:

— Вот ты где. А меня разбудили, черти.

— Кто?

— Якишин. Заорал, как резаный.

— А я не слышала. Я в гардероб ходила.

— Хорошо, что не слышала.

— Уколола?

— Уколола. Спит, как сурок.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ