Норма. Тридцатая любовь Марины. Голубое сало. День опричника. Сахарный Кремль

Зак подошёл к окну, открыл, расстегнул ворот рубашки и снял галстук:

– Признаться, я сегодня не ел совсем. Утром позавтракал, и всё.

– Я тоже, – отозвался Лещинский и вдруг присвистнул: – Слушайте, деятели, а нормы?

Зак повернулся, присев, испуганно рассмеялся:

– Матерь Бозка! И я забыл совсем!

Лещинский подошёл к шкафу, открыл, вытащил портфель и вытряхнул на стол три нормы – две полные и одну кандидатскую.

– Обалдели совсем.

Зак сел за стол, поморщился:

– Завтра опять изжогой мучиться… а мне с Тукмаковым играть…

– Ладно, не канючь. – Лещинский распечатывал нормы.

Калманович, зевая, следил за ним:

– И я забыл.

– Тебе простительно.

Разобрали распечатанные нормы, стали есть, не вынимая из целлофана.

Жуя, Зак пробормотал:

– Эти, пожалуй, ничего ещё.

Лещинский закивал:

– Ну, на первую лигу они подвезут, а как же… На высшую в прошлом году из вэцээспээсовского детсада прислали, как гусиный паштет была.

Калманович понемногу откусывал от своей нормы и быстро жевал:

– Леонид Яковлевич, а правда, что Ботвинник, когда в Англии был на турнире, сам себе нормы готовил?

– Правда. Только не нормы, а одну норму.

– И он сам вылепил?

– Да.

Калманович улыбнулся:

– Кирилл Яковлевич, а помните, вы начали рассказывать, ну, про Веру Менчик каламбур…

Зак хмыкнул:

– Про Веру Менчик, которая обожала разменчик на с6 в испанской? Как ты сегодня, да?

– Да нет, ну там с фамилиями шахматистов…

Зак, жуя, забормотал:

– Значит, у Веры Менчик с Капабланкой вышел маленький Романновский. Зашли они к Корчмарю, выпили несколько Рюминых Кереса, поели Ботвинника и закусили Цукертортом. Капабланка, надо сказать, был очень Смыслов в Люблинских делах. Поиграв на Гармонисте, он повалил Веру на Рагозина и стал говорить, как он её Любоевич. Несмотря на то что Вера была очень Чистякова и Боголюбова, она пообещала быть с ним Ласкер. Но как известно, Вера Менчик была слишком Богатырчук, и у них с Капабланкой ничего не Левенфишло.

Калманович рассмеялся:

– Здорово!

Улыбаясь, Лещинский скомкал свой пакетик:

– Там в середине что-то было, ты пропустил.

– Может быть, конечно.

Калманович смеялся, качая головой:

– Ничего не Левенфишло!

– Именно, – серьёзно проговорил Зак и двумя пальцами отправил в рот отвалившийся кусок нормы.