Норвежский лес

Когда худенькая пошла в туалет, прижимая к телу сумочку, дородная обратилась ко мне. Я отложил книгу.

– Вы не знаете здесь поблизости бар, который еще работает?

– В шестом часу утра?

– Да.

– Вообще-то, в шестом часу утра все уже трезвеют и идут домой спать.

– Это я и сама понимаю, – стыдливо сказала она. – Но подруга очень хочет выпить еще. Ей так нужно.

– Похоже, остается только вернуться и выпить дома.

– Но я в полвосьмого уезжаю в Нагано.

– Ну тогда купить что-нибудь в автомате и расположиться где-нибудь на газончике.

– А вы не могли бы составить нам компанию? А то вдвоем будет неловко.

Многое повидал я на Синдзюку, но никогда еще незнакомые девушки не приглашали меня выпить с ними в пять двадцать утра. Отказывать не хотелось, делать тоже было нечего. Я купил в ближайшем автомате несколько бутылочек сакэ, немного закуски, и мы переместились на лужайку у западного выхода, где и устроили импровизированный банкет.

Судя по рассказу подружек, они работали в одном туристическом агентстве: закончили в этом году женский институт и недавно устроились на работу. У худенькой был парень, с которым она встречалась весь последний год. Однако недавно узнала, что тот спит с другой, и впала в отчаяние. В общих чертах. Дородная же собиралась на свадьбу своего старшего брата и должна была вчера вечером отправиться в Нагано, но не смогла оставить подругу в таком состоянии, и провела с ней всю ночь на Синдзюку, решив сесть на первый утренний экспресс.

– А как ты узнала, что он спит с другой? – спросил я у худенькой.

Та отхлебывала сакэ и дергала вокруг себя траву.

– Пришла к нему домой, открыла дверь, а они там как раз… Что ж тут непонятного?

– Когда это случилось?

– Позавчера вечером.

– Хм, – задумался я. – Выходит, дверь была незаперта?

– Нет.

– Почему же они не закрылись?

– Да откуда я знаю?

– Такое кого угодно шокирует. Жуткое дело. Как же ей теперь быть? – произнесла дородная, судя по всему – человек хороший.

– Не знаю. Наверное, есть смысл попробовать разок с ним поговорить. А тогда уже решать, простить или нет.

– Никто не сможет понять, как мне сейчас, – по-прежнему дергая траву, сказала худенькая. Слова она как бы выплескивала из себя.

Из-за крыши универмага «Одакю» на западе вынырнула стая ворон. Ночь кончилась. Дородной пришла пора уезжать в Нагано. Мы отдали оставшееся сакэ бездомным, что ютились в переходе около западного выхода вокзала, купили перронные билеты и посадили ее на поезд. Когда последний вагон скрылся из виду, мы, не приглашая друг друга, сами по себе направились в гостиницу. Ни она, ни я не горели особым желанием, но без этого бы дело не закончилось.

В номере я первым разделся и пошел мыться. Принимая ванну, я почти в отчаянии пил пиво. Затем вошла она, и мы стали пить пиво уже на пару. Молча. И сколько бы ни пили, я не хмелел и спать не хотел. У девушки была белая и гладкая кожа, красивые ноги. Когда я похвалил их, она сухо сказала спасибо.

Но стоило нам оказаться в постели, и она до неузнаваемости преобразилась: чутко реагировала на движения моей руки, изгибала тело и вскрикивала. Когда я вошел в нее, она впилась в мою спину пальцами, а с приближением оргазма раз шестнадцать выкрикнула чужое мужское имя. Я считал про себя, чтобы подольше не кончать. Затем мы оба уснули.

Проснулся я в полпервого – девушки уже не было. Не оставила ни письма, ни записки. От избытка выпитого трещала голова. В душе я стряхнул с себя остатки сна, побрился, уселся голышом в кресло и достал из холодильника банку сока. Попытался выстроить в цепочку события прошедшей ночи. Все они казались безучастно нереальными, как будто происходили за двойным-тройным стеклом, но, без сомнений, все это на самом деле было со мной. На столе остались пивные стаканы, в умывальнике лежала использованная зубная щетка.

Я перекусил на Синдзюку, затем нашел телефонную будку и позвонил в «Книжный магазин Кобаяси». Глядишь, она опять сидит и в одиночестве ждет звонка. Но никто не ответил и через пятнадцать гудков. Минут через двадцать я перезвонил, но с тем же результатом. Тогда я сел в автобус и поехал обратно в общежитие. В почтовом ящике у входа меня дожидалось срочное письмо. От Наоко.

Глава 5

Спасибо за письмо, – писала Наоко. – Родители сразу же переслали его сюда. Оно нисколько не причинило мне беспокойства. Наоборот, мне стало радостно. Признаться, я и сама подумывала написать тебе.

Дочитав до этого места, я снял пиджак и сел на диван. Из соседней голубятни доносилось воркование. Ветер развевал штору. Я держал в руках семь листков письма Наоко и погружался в неиссякаемые воспоминания о ней. Показалось, что уже после первых строк мир вокруг потерял свою обычную окраску. Я закрыл глаза и постепенно справился с собой. Сделал глубокий вдох и стал читать дальше.