Носферату

Раньше, когда все еще было хорошо, она тотчас ответила бы мне яркой вспышкой светодиодов по периметру потолка и на стенах, люстры, больших хрустальных бра в нишах над креслами. А если свет по той или иной причине включить невозможно — прошептала бы из скрытых динамиков голосом Дины Ив, любимой радиоведущей Греты: «Извините, господин Шатов, посидим при свечах» или «Добрый вечер, господин Шатов, объявлен режим полярной ночи». Мы с Гретой вдвоем выдумывали все эти фразочки, когда я — почти не трезвея — жил у Гретхен после свадьбы Юла и Хлои. Тогда мы валялись в постели и развлекались, перепрограммируя Сэлли.

Сейчас Сэл молчала.

— Сэлли, свет! — крикнул я громче.

— Не кричи, Ферро, экспертов напугаешь, — отозвалась из глубины комнат Анна. — Тут все выжгли. И выжгли очень умело.

Ко мне подскочил парнишка, поразительно напоминавший манерами и юностью Юлия, и принялся в деталях рассказывать, что и как не работает в большой компьютерной голове Сэл. Из его слов я понял только, что не работает ничего. И не заработает никогда.

Кто-то последовательно и радикально уничтожил все системы умного дома Греты, несмотря на все защиты и блоки. Парнишка уверял, что сделать это сумела бы только сама Гретхен. Больше доступа к настолько глубоко лежащим системам Сэлли никто получить не мог.

— У нее был мужчина, — сказал я тихо.

— Мы знаем, — ответил мне полный, уже седеющий мужчина и представился: — Ситтон. Комиссар службы городского порядка Чигги. Там в комнате — полицейские Дорин и Коваль. В записях электронного консьержа есть сведения о регулярных посещениях господина Э. Эверса. Почти ежедневно в течение трех недель. Потом консьерж перестал регистрировать его визиты — видимо, госпожа Эрн внесла своего друга в список проживающих в апартаментах и переключила на квартирный контроль. В таких домах это популярная услуга. Электронный консьерж передает информацию главе корпорации. Если ваша подруга не хотела, чтобы частота посещений кого-либо из ее друзей, скажем, господина Эверса, была известна госпоже Ванна и ее службе безопасности, она вносила посетителя в список живущих в доме. Таким образом, консьерж не регистрирует его на входе, а передает сигнал на систему квартиры.

— Из-за этого выжгли Сэл? — спросил я, стараясь незаметно разглядеть комиссара и понять, как лучше с ним общаться, чтобы получить максимум информации при минимуме конфликтов. Ситтон казался въедливым флегматиком, однако взгляд — умный и проницательный — выдавал его с головой. Комиссар старательно изображал медлительного служаку. Каким он был на самом деле, предстояло выяснить.

— Извините, господин Шатов, — ушел он от прямого ответа, — мне сейчас нужно подписать отправку улик в офис комиссариата и сделать пару звонков.

— Я расскажу Носферату Александровичу все, что необходимо, — заверила Анна, похлопав меня по руке. Вместо тепла я ощутил лишь касание мягкой ткани.

— Ты здесь не на службе, Аня, не смей их надевать! — Я стянул с ее руки белоснежные форменные перчатки и бросил в корзину для бумаг. — Не смей загораживаться от меня. Ты не следователь, ты моя любимая женщина. И здесь ты только потому, что мне нужна поддержка любимой. Если бы мне требовался земной следак в помощники, я бы позвонил…

Я осекся, едва не сболтнув лишнего. Надо же, чуть ненароком не выдал информацию, секретную даже на Земле. А если Санек, от неосторожного упоминания имени которого я едва удержался, прилетел на Гриану совсем не к матери?

Мне оставалось только злиться на самого себя. В другой ситуации я вцепился бы в каждую деталь, не доверяя даже собственной тени, но здесь, в Чигги, среди друзей, все выходило как-то по-другому, неправильно, криво.

Пожалуй, я и сам не отдавал себе отчета, что со мной происходит. Я всего лишь хотел отдохнуть и встретиться с друзьями. А теперь Грета мертва, Машка рычит на меня как раненый зверь, а Анна принимается при первой возможности играть в следователя. Что скрывать, я и сам не прочь изобразить из себя Шерлока Холмса. Но даже бесчеловечнейшие во вселенной земные службы отстраняют сотрудника от дела, если среди погибших или подозреваемых кто-то из его близких. Конфликт интересов, видимо, чужд спокойным и уравновешенным грианцам, иначе они не приняли бы эту проклятую форму «допуска к телу». И теперь я был вынужден ходить среди собственных счастливых воспоминаний, каждым нервом ощущая, что Грета мертва. Вынужден только потому, что она вписала меня в какую-то филькину грамоту!

— Пойдем, Ферро. — Анна потянула меня за рукав. — Ты можешь сколько угодно ругаться, но перчатки я надеть обязана. Мы на месте преступления и вроде бы собирались помогать следствию, а не подбрасывать работы криминалистам, оставляя отпечатки по всей квартире. Поэтому давай по делу. Я знаю, что вы с Гретхен дружили, и, судя по тому, насколько яркой и эффектной женщиной она была, догадываюсь, насколько близко дружили. Не буду изображать, что меня это не задевает. Но теперь она убита. Ей проломили голову, а потом повесили на креплении для новой люстры.