Носитель судьбы

Попал на широкие доски, что были ступенями лестницы, отвесной, почти как приставная, оттолкнулся от них и прыгнул вперед, в бархатную тьму. Перекатился, что-то со свистом промелькнуло сверху, он встал на согнутых ногах и выпустил кусок цепи, все еще окрученной вокруг запястья, а потом крутанул лампой. Попал по кому-то в темноте, раздалось звяканье, хлюпанье драконьего масла в емкости и сдавленный крик. Он снова крутанул цепью, выписывая в воздухе сложную фигуру, попал снова, сбоку, раз повыше и раз пониже, примерно на высоте колена. Дернул цепью, схватил лампу в ладонь и вынул пробку, а потом плеснул перед собой в темноту, вывернулся, уходя от удара, раскрутил лампу снова и отпустил цепь, посылая ее в темноту. Услышал, как она с лязгом отскакивает от камня, а потом его противник вдруг загорелся, наполняя подвальный коридор неровным светом. У него горела рука, пола мехового плаща и несколько мест на груди и лице, куда попали капли. В неровном свете было видно, что это тоже не Багрянец.

Мужчина издал безумный вопль, дернул пряжку, сбрасывая мех на пол, и принялся хлопать себя по лицу. Случилось лишь то, что загорелась его ладонь. Он оскалился в дикой гримасе, а потом внезапно бросился вперед, горя и размахивая одним из палашей, которые еще этим утром были собственностью Драккайнена.

Разведчик сделал короткое движение опущенной рукой; кривое, ощетинившееся отростками лезвие кувыркнулось в воздухе и воткнулось мужчине в грудь. Тот замер, будто натолкнувшись на стену, издал хриплый вопль, прозвучавший как «Ифри-йя!», и упал вперед, хватая Драккайнена за плечи: похоже, желая притянуть его к своей груди и надеть на торчащие вперед клинки. Вуко крутанулся вокруг выставленной вперед ноги, перехватил запястья нападающего и бросил его в темноту с грохотом, ревом пламени и блеском искр. Придержал руку падающего и, используя ее как рычаг, вывернул — уже лежащего — клинком, торчащим из груди, вниз, а потом наступил на спину. Все вместе продолжалось не более пары секунд. Мех на полу и кафтан нападавшего продолжали коптеть с жутким смрадом горелой кожи и шерсти.

Драккайнен поднял свой палаш и открыл первую дверь, но нашел только кладовку, наполненную инструментами, корзинами и висящими на колышках лохмотьями.

Он выругался, отворил следующую и скользнул внутрь, плоско поднимая меч, — и вдруг замер. Перед ним стоял Спалле, белый как мел, с вывернутыми назад руками, связанными толстой веревкой, оплетавшей и его шею и проходившей через раскрытый рот. Мореход, желая что-то сказать, лишь давился кляпом, воткнутым между зубами, да хрипел. За ним стояла одетая в черное фигура, рука в чем-то, что напоминало лоснящуюся шкуру ящера, обнимала Спалле спереди, прижимая ему к глотке поблескивавший, будто лед, предмет. Стилет со стеклянным клинком, острый, как шип, в котором переливалась масляная жидкость неприятно желтоватого цвета. Игла странного клинка упиралась в шею Спалле.

Мелькнуло лицо стоящего сзади в наброшенном на череп капюшоне: бледное и плоское, с крючковатым носом. На долю секунды, но Вуко заметил обширные красные пятна, покрывающие лицо яркой сеткой сосудов, словно маской.

Багрянец.

— Ничего не делай, — посоветовал Багрянец. — Не говори, не поднимай рук и даже пальцем не шевели. Если что-либо скажешь — пусть бы и просто прошепчешь имя богов, я воткну это ему в глотку. Это яд жаловицы. Даже не пытайся. А теперь — назад. Выйди задом в коридор. Медленно. Ни слова. Достаточно будет дрогнуть руке. Ни слова.

Драккайнен послушно отступил в коридор, но меча не опустил, вышел в той самой напряженной позе, прикидывая последовательности движений и зная, что любая их комбинация слишком медленна и не дает Спалле ни шанса. Багрянцу достаточно будет полсекунды. Кончик стеклянной сосульки в его руке был острее хирургической иглы, под прогнутой кожей Спалле уже собралась капелька крови и покатилась по шее, оставляя за собой алую ниточку. Мореход косился на прицеленное в его артерию острие и пытался не подавиться веревкой.

Разведчик вышел за дверь, но встал так, чтобы преграждать путь к лестнице и люку. Багрянец вышел следом, толкая перед собой Спалле, и спрятался за его телом, умело, показывая только руки и крохотную часть лица: один глаз и мерзкую, змеиную ухмылочку. Даже с пистолетом в руке было бы непросто.

— Дай мне дорогу к лестнице, — попросил Багрянец вежливо.

— Ты не пройдешь, — сказал Драккайнен. — Наверху уже мои люди.

— У тебя уже нет никаких твоих людей, кроме него, — заметил южанин тоном дружеской беседы. — Часть убили мы, часть — люди короля Змеев. Тебя многие ждали в этом порту, в доме того, кто должен был передавать тебе известия, да и вокруг него. Когда ты вышел из подвала, я понял, что это ты. Удерживать живыми остальных неверных — лишняя потеря времени. У меня к тебе привет от пророчицы.

Говоря это, он все время шел: медленно, шаг за шагом, заслоняясь от Драккайнена телом Спалле, приставив к горлу его стеклянное острие и направляясь к лестнице.