Нотки кориандра

В гостиной квартиры, куда в сопровождении чинов полиции прибыл участковый пристав, действительно имелось два трупа. В кресле неподвижно сидел мужчина в мундире морского офицера. Капитан-лейтенант опустил голову на грудь, словно решил вздремнуть. Можно было бы предположить, что он вот-вот очнется, если бы не едва заметное на черном сукне отверстие прямо напротив сердца. На ковре рядом с правой его ногой валялся револьвер системы Нагана.

Ближе к распахнутому окну, на ковре, навзничь расположился полноватый господин в креповом пиджачном костюме. На горчичном жилете отчетливо различались два темных пятна.

— Одна пуля в животе, другая — в груди, — сообщил Жарков, осматривая труп.

Письмоводитель участка, розовощекий юнец Андрей Андреевич Спасский, наконец-то привел в рабочее состояние переносной канцелярский прибор, разложил на нем бланк протокола и принялся записывать наблюдения криминалиста.

— Что можете сказать об обстоятельствах происшествия, Петр Павлович? — спросил Троекрутов.

— Можно допустить, что предполагалась приятельская встреча, — Жарков кивнул на круглый стол, где стояла еще не откупоренная пузатенькая бутылка «Эксцельсиора», — да что-то вспыхнуло…

Жарков подобрал револьвер и взглянул в откинутый барабан.

— Господин офицер выпустил три пули, — продолжил криминалист, — две из которых угодили в собеседника.

— А третья где? — удивился пристав.

— Возможно, вылетела в окно, — допустил Жарков и отодвинул тюлевую занавеску, прикрывавшую распахнутые створки.

— А кто же тогда прихлопнул его самого?

— Вероятно, имелся и третий участник, — сделал еще одно предположение Петр Павлович. — Произвел выстрел из своего оружия и сиганул.

Пристав навалился пузом на подоконник и, перевесившись наружу, посмотрел вниз. Под окном имелась крытая дранкой покатая крыша дровяного сарая, пристроенного вплотную к стене дома, так что идея покинуть помещение через окно была не лишена оснований.

Убийство военного на территории вверенного участка весьма раздосадовало Евсея Макаровича — теперь уж точно проверяльщиков не избежать.

— Кто таков, известно? — глухо спросил он, ни к кому прямо не обращаясь.

— Капитан-лейтенант Лундышев Александр Петрович, хозяин квартиры, — доложил Свинцов, уже успевший привести старшего дворника в чувство и выудить нужные сведения. — Служит на Обуховском сталелитейном заводе.

— Обуховском?.. — переспросил Евсей Макарович и посмотрел на старшего помощника, желая получить хоть какие-то объяснения случившемуся.

— Контр-адмирал Шанц, — склонившись к уху, напомнил фон Штайндлер личность председателя правления военного завода.

К ужасу участкового пристава, вытанцовывался целый заговор.

«Пара господ заявилась с шампанским к военному инженеру и попыталась склонить к чему-то неблаговидному… Возможно, имели место и угрозы… В ответ на гнусные подстрекательства герой извлек из кобуры револьвер и шлепнул одного из негодяев. К несчастью, второй оказался проворнее и успел расправиться с капитан-лейтенантом… И сиганул в окошко… — Троекрутов тяжело вздохнул. — Где его теперь искать-то?.. А без убийцы закрыть ведь дело не дадут, будут трепать на каждом совещании — вот, мол, у тебя, Евсей Макарыч, морских офицеров средь бела дня в собственных квартирах жизни лишают, а вы там у себя и в ус не дуете…»

— Почему это не дуем? — обиделся он и тут же сообразил, что сказал это вслух.

Чины полиции с удивлением уставились на начальника.

— Я говорю, у нас тут морского офицера в собственной квартире хлопнули, а вы, господа, и в ус не дуете! — строго сказал он.

Возразить на это было нечем.

— Что мы можем сказать господину контр-адмиралу? — продолжил распаляться Троекрутов, принявшись расхаживать по комнате. — Почему убили этого Лундышева?

С военными, как хорошо знал Евсей Макарович, дела обыкновенно добром не кончались: своих они зачесть в преступники никогда не соглашались, а совсем без виновных закрыть дело в управлении тоже не позволяли — вот и приходилось всякий раз при подобных случаях изобретать злоумышленников из числа беспаспортной рвани, надерганной в беспричинной облаве где-нибудь в «Вяземской лавре». Дело это было хотя и привычное, но малоприятное, да и — чего уж тут греха таить — с законом никак не сообразующееся.

Евсей Макарович все больше закипал, понимая, что размеренное течение жизни, до которого он был большой охотник, в ближайшее время обернется бурлящей стремниной.

— А это кто таков есть? — указал он на второй труп и уже собрался было распечь подчиненных, не умеющих ответить на элементарный вопрос.

— Это репортер Чептокральский, — раздался мягкий голос.

Присутствующие оборотили взоры к двери — в проеме стоял молодой человек лет 25. Это был чиновник сыскного отделения Илья Алексеевич Ардов, которого посыльный разыскал в портомойне в Мучном переулке и известил о приказе срочно явиться по указанному адресу. Он уже некоторое время молча наблюдал за происходящим.

— С чего вы это взяли? — хмыкнул старший помощник фон Штайндлер, которого раздражала манера молодого сыщика делать безапелляционным тоном взятые с потолка утверждения.