Нотки кориандра

— Вам понравился мой маскарад? — справился Мервус, снимая с верхней губы полоску черных усов с закрученными кверху концами. — Постиж[93] остался от одного артиста — не пропадать же добру! Да вы его помните, он неплохо исполнял арию Менелая в «Аквариуме», пока вы его не прихватили… — Мервус бросил искусственные волосы в воду. — Я подумал: а не преобразиться ли мне в жандармского полковника? Каюсь, люблю эффекты. По-моему, получилось убедительно, не находите? Да-с, усишки — отличная маскировка. Признайтесь, ведь вы всерьез подозревали Брусникина! Честно говоря, он был отличной кандидатурой для главы подпольной ячейки, вздумавшей раскачать Россию на войну. Думаю, газетчики охотно ухватились бы за эту фигуру. Невероятная сила, вы не находите? Я имею в виду общественное мнение. Скажу без ложной скромности, теперь я могу управлять Россией получше любого правительства. Хотите знать, как это работает? Сначала абсолютная ложь становится слухом. Слух превращается в телеграмму. Телеграф переносит ее на другой континент. Там, за океаном, ее печатают газеты как заслуживающую доверия новость «из проверенных источников». А потом она возвращается обратно к нам. Уже как неоспоримый факт, со ссылкой на уважаемое издание. Вуаля! Отныне любая моя выдумка может стать реальностью. Шутка ли, я едва не отправил империю на новую битву! Конечно, я имею в виду не Турцию, а кое-кого посерьезней — того, кто не смог бы стерпеть захвата Проливов русскими. Вот где было бы золотое дно! И я обязательно до него доберусь, обещаю вам, Ардов.

Илью Алексеевича раздражало это неуемное самовосхваление отъявленного негодяя, но он все не мог придумать, какими словами можно было бы поколебать эту самоуверенность.

— Вы мелкий жулик, — наконец сказал он. — Вам кажется, что вы гигант, да Винчи преступного мира, а вы обыкновенный гайменник![94] Вся ваша сила только в том и состоит, что слава о вашем душегубстве бежит впереди вас. Оттого вам и служат. Из страха.

— Ха-ха, — в вальяжном голосе собеседника послышались нотки обиды. — Не такой уж и мелкий, если могу вертеть целыми империями. Вы правы: страх — непременный атрибут великих свершений, без него покорности не дождешься. Но это лишь один из инструментов. Мало ли душегубов по подворотням?! Но не перед ними будут трепетать правительства, армии, церкви. Передо мной! Ключи от мира в моих руках! И теперь меня никто не остановит. Даже вы, господин Ардов.

— Не будем загадывать, Карл Донатович, — возразил сыщик. — Как личность вы для меня пусты и противны, ваши устремления банальны и неинтересны. Но как исчадие ада вы мне любопытны.

Илья Алексеевич говорил и одновременно чувствовал, как избавляется от робости, которую всегда испытывал не только при столкновении, но даже и при одной лишь мысли о Мервусе. Голос его наливался силой, а в душе крепла уверенность, что именно этот человек должен быть смыслом его службы в сыскной полиции. Эта мысль и ранее охватывала Ардова, но всякий раз сыщик гнал ее от себя, не желая порабощаться чувствами ненависти и мести.

— Я намерен отправить вас обратно в преисподнюю, — с некоторым, может быть, излишним пафосом заключил он.

Отражение, все сильнее дрожавшее на черной водной глади, внезапно рассыпалось на тысячи фрагментов, уносимых потоком.

Илья Алексеевич огляделся. Сумерки давно окутали город. Поблизости никого не было.

КОНЕЦ