Нова. Да, и Гоморра

— А здесь… — Ан постучал по шарику ногтем мизинца, — есть существа, у которых определенные функции проявляются только на поздних стадиях развития — уже после того, как они произвели на свет потомство и прошли еще через пару трансформаций. Вот эти зеленые червячки — они бесплодны, в них в конце концов превращаются вот эти синие перистые штуки. Но червячки выделяют свободные фосфаты, которыми питаются водоросли. А водорослями питаются абсолютно все обитатели экологариума, кроме колючих шаров. Колючие шары пожирают зеленых червяков, когда те дохнут. Здесь есть фагоциты, которые поедают мошек, когда те выбираются из воздушного пузыря и начинают плодиться в жидкости. — Он вдруг ужасно возбудился. — В нашем классе всем раздали такие штуки! И велели разобраться, как они устроены! А потом заставили писать реферат о том, является ли процесс размножения главной функцией жизни или вспомогательной. — У него на губах проступила белая пена. — Я думаю, что взрослые должны оставить детей в покое, черт бы их побрал! Пускай пойдут займутся делом и перестанут к нам приставать! Вот что я сказал! Я им так и сказал!

Он замолчал, слизнул пену с губ. Кажется, вернулся в норму.

— Иногда, если детей оставляют в покое и забывают про них, — начал я ровным голосом, — из них вырастают чудовища, которых и детьми-то не назовешь. Если бы тебя бросили одного, у тебя сейчас не было бы шанса вставить свои два цента и этой штуки на шее тоже не было бы.

Он очень старался понять, о чем я говорю. Минуту назад он был в ярости, а теперь его лицо стало открытым и восприимчивым, как у двухлетнего. Боже, помоги мне перестать думать об Антони!

— Я не это имел в виду. — Ан обхватил себя руками и задумчиво прикусил предплечье.

— Ан, малой, ты ведь не дурак. Ты задираешь нос, но я не думаю, что ты злой. Ты золотой.

Рэтлит, я выплеснул всю свою обиду. Алегра, я ее выплеснул. Я не вырос с этим словом, так что для меня оно значит нечто совершенно другое.

Ан поднял голову, глядя на меня и пытаясь понять, что я имел в виду. На коже выделялись следы зубов — белые, а вокруг красное.

— А ты давно золотой?

Он смотрел на меня, все так же сложив руки на груди.

— Меня диагностировали в семь лет.

— Так давно?

— Да. — Он отвернулся и снова зашагал рядом. — Я созрел довольно рано.

— Понятно. — Я кивнул. — Примерно полжизни, значит. И как тебе, младший братик, нравится быть золотым?

Ан уронил руки:

— Все время забирают из семьи. — Он пожал плечами. — Специальные предметы. Особые учебные программы. Я психотик.

— Я бы ни за что не догадался. — Интересно, а как можно было бы назвать Алегру? А Рэтлита?

— Я знаю, что это заметно. Но это помогает нам выдержать нагрузку на психику, когда реальность ломается на рубеже в двадцать тысяч световых лет. В самом деле помогает. Впрочем, в последние годы психоз генерируют искусственно, глубоко в подсознании, он не влияет на наше повседневное поведение так, как у самых первых золотых. Этот метод можно использовать на любом человеке, у которого гормональная система хоть как-то подходит. Так что теперь золотых производят больше и качеством они гораздо лучше, чем если просто сидеть и ждать, пока они появятся сами по стечению обстоятельств.

Я засмеялся, но тут мне пришла в голову мысль:

— Слушай, а зачем тебе работа на Станции? Ты же можешь попроситься на борт к какому-нибудь брату или устроиться подмастерьем на межгалактический корабль?

— У меня есть работа в другой галактике. Через два месяца меня отсюда заберут. В разных галактиках, лежащих на пути к Андокской, устраивают целую систему Звездных Станций. Я буду мотаться туда-сюда, управлять робоями, делать менеджерскую работу. Я решил, что до отъезда не помешает набраться практического опыта.

— Очень развит для своих лет, — кивнул я. — Слушай, даже если ты умеешь управлять робоями, ты должен кучу всего знать об устройстве самых разных межгалактических двигателей. За два месяца работы механиком ты этому не сможешь выучиться. А робой-оборудование? У меня в ангаре его и нету. У Полоцки есть, но тебя вряд ли к нему подпустят.

— Я уже многое знаю, — сказал Ан с напускной скромностью.

— Да?

Я задал ему не слишком сложный вопрос, и он дал адекватный ответ. Мне было приятно, что ответ не оказался блестящим. Я все-таки знаю больше, чем этот мальчишка.

— А где же ты учился?

— Мне внедрили информацию точно так же, как внедряли психоз.

— Ты очень хорошо подготовлен для своих лет. — Я вспомнил старый добрый Лунный техникум. Что ж, возможно, за эти годы методы обучения несколько усовершенствовались. — Впрочем, если вдуматься, я начал изучать межгалактические двигатели примерно в твоем возрасте. Десятки и сотни спиральных предохранителей…

— И скользкие бионические сенсоры в графитовой смазке! Да, брат! Но я никогда не пробовал управлять манипуляторами с перчатки.

Я нахмурился:

— Да я это умел, когда был моложе тебя… — Я осекся. — Конечно, если ты умеешь управлять робоями, перчатка тебе и не нужна. Но все равно неплохо и ее освоить, просто на всякий случай.