Нова Проспект (СИ)

Намир усмехнулся. В глазах его отражалась звериная, бездонная ненависть, но лицо оставалось непроницаемым.

— Мне лестно, что тебе не хватило духу даже попытаться убить меня собственноручно, эльф, — спокойно сказал он. — Но отчаяние — чертовски плохой советчик.

— Доверие бывает только взаимным, Бреакк Глас, — прервал его Андрей. — Чжао Юнь Чжу еще жива?

Кто? Ах, да. Потрескавшаяся фарфоровая кукла.

— Покуда мне это выгодно, — пожал плечами Эредин.

Андрей покачал головой, и Эредину хотелось видеть в этом движении сомнение, а не отказ.

— Не нужно принимать решение сиюминутно, господин Рэнд, — ободряюще сказал он. — У вас есть время до рассвета. И еще кое-что… Любой из нас предпочтет смерть еще одному пленению, и то, что творится снаружи, станет исключительно вашей проблемой.

Во взгляде Андрея читалось напряжение, ясно показывающее, что вся его недавняя расслабленность была напускной.

— До рассвета, Бреакк Глас, — сухо сказал Андрей, впервые позабыв про манеры. — Мне нужно подтверждение, что Чжао Юнь Чжу действительно жива, в течение часа.

— До рассвета, эльф, — на лице Намира застыл оскал, пародируюший улыбку.

Они ушли первыми, ни разу не обернувшись.

***

Как бы он ни наслаждался сознанием, что Намира могут уничтожить свои же, ощущение мимолетного триумфа рассеялось, стоило только вернуться на пропитавшийся трупным запахом этаж. Дейдра и Карантир были так же мрачны, как и он сам, и стояли, подпирая спинами разные углы переговорной.

Эредин был настолько голоден, что еда местных dh’oine уже не казалась ему настолько неаппетитной, и он решил перекусить упакованным в тонкую бумагу коричневым батончиком, который, как ни странно, оказался гораздо лучше на вкус, чем он мог предположить.

«До рассвета нам нужно будет исчезнуть, — первым высказался Карантир. — Вне зависимости от того, решат ли они совершить ритуальную жертву или нет».

Все неумолимо двигалось к этому решению.

— Сначала мы убедимся, что вместо штурма они войдут в ловушку, которая рухнет под их ногами, — сказал Эредин, откусывая сразу пол-батончика.

У Карантира было такое выражение лица, будто его замучила мигрень.

«Они будут мертвы, Эредин, раньше или позже. Все обитатели этого мира будут мертвы. В дополнительных стараниях нет смысла».

— Они нас не боятся, — невпопад ответила Дейдра. — Они не боятся даже Спирали, правда, скорее из-за непонимания того, что она за собой влечет. Но кое-что их все-таки страшит. Я не до конца понимаю, что именно… Что-то, связанное с цветами?

— С чем? — опешил Эредин.

Даже стоявшие в коридорах пальмы на проверку оказались искусно выполненной имитацией.

— Они боятся падения, — сказала Дейдра, слегка замешкавшись, словно чувствуя, что говорит глупость. — Акаций. Но представляют при этом линии и цифры.

Ощущение смутного страха в мыслях Андрея вперемешку с алчностью он припоминал, но слово слышал впервые.

«Вы блуждаете в темноте, — мрачно сказал Карантир. — В здании полно людей, которые помогут вам разгадать эту загадку».

*****

— Акции, — отчетливо произнесла Катарина. Голос у нее был как у маленькой девочки, высокий и ломкий. — Ак-ци-и. Без «а».

Она немного осмелела и больше не вжималась в спинку стула, то ли привыкнув, то ли почувствовав себя увереннее в присутствии женщины, что, кстати, было совершенно напрасным.

— И почему они внушают твоим господам такой страх? — поинтересовался Эредин.

На лице девушки удивление смешалось со смятением, но через некоторое время она нахмурилась, словно догадавшись о чем-то.

Дейдра расположилась в широком кресле и закинула ногу на ногу с таким выражением лица, которое даже у Эредина вызывало легкую опаску. Сравнив обеих женщин, он подумал, что, должно быть, ослеп или отчаялся, если немногим раньше счел человеческую женщину миловидной.

— Вы телепаты, так? — медленно спросила Катарина.

Потрясающая проницательность.

— Не твое человеческое дело, — в голосе Дейдры зазвучали нехорошие нотки, а на кончиках пальцев начала собираться изморозь. — Почему. Вы. Их. Боитесь?

Эредин предупредительно поднял руку, несколько обеспокоенный, что горячность Дейдры перейдет нужные границы.

— Бовьем, — сказала Катарина на своем суржике. — То, что оде вами сделали — нелегально. То преступление. Эксперименты над лю… живыми естествами. Ни инвесторам, ни масс-медиа то не понравится.

Рычащие и грубые слова резали Эредину слух не меньше, чем услышанная в том подземелье музыка. Дейдра нетерпеливо мотнула головой, услышав незнакомые слова, и облизала пересохшие губы. Эредин пошарил в буфете, стоявшем в углу, извлек бутылку воды и три стакана, поставив их на стол.

— Почему масс-медиа будет какое-то дело до того, — откинув с лица кудри, спросила Дейдра, — что ваша гильдия — корпорация — сделала с чужеземцами?

В голову Эредина закралось шальное воспоминание об одном из походов, когда Всадников занесло в подземный город с непроизносимым именем и матриархальными порядками, и Дейдра так же откидывала назад свою рыжую гриву, выгибаясь под ним в одной из сталактитовых пещер.

— Бовьем то противозаконно, — растерянно повторила девушка.