Новая Дикая Охота

Я не знаю, сколько по её меркам «много». Больше сотни? Тысячи? Миллиона? Или достаточно, чтобы было больше одного? В любом случае всех себя мы ещё никогда не считали. Но в начале каждой новой игры подсчитываем желающих играть. В этой игре нас вайдри – одно из тех чисел, которые целиком соответствуют текущему дню; ещё бывают числа наядри, которые дню совершенно не соответствуют, и шари – числа, которые ничего не сообщают о соответствии, они для другого и о другом. Точнее объяснить не могу, наши числа надо почувствовать; факт, что когда число игроков равно наядри, игра больше похожа на исполнение трудного долга, когда оно равно шари, игра выходит слишком весёлая, словно нужна только для нашего удовольствия, а с точки зрения всего остального мира, мы занимаемся ерундой. А когда как сегодня, вайдри, в игре всего будет поровну, и веселья, и пользы, и неожиданностей. Когда число игроков обладает свойствами вайдри, получается самая захватывающая игра.

Но это я ей объяснять, пожалуй, не стану. Такое человеку поди объясни.

– Вас много? – нетерпеливо повторяет она.

Я молчу, обдумывая, много нас или мало, а человек, которого, то есть которую мне надо срочно увести из опасного места, тем временем, говорит:

– Я думала, ты всегда один и тот же. Мой ангел-хранитель. Может, не точно такой, как положено по канону, но кто-нибудь вроде. Примерно. Я хочу сказать, если уж люди в разных странах, в разные времена как-то приходили к идее ангела, или духа-хранителя, наверняка за этим хоть какое-то объективно существующее явление да стоит. Нечто неизвестное, возможно даже непознаваемое, которое приходит на помощь в опасный момент. Никто вас не видит, но многие что-то такое чувствуют. И потом вспоминают это удивительное присутствие до конца своих дней, как самое лучшее, что с ними случилось. Короче, я была совершенно уверена, ты – мой ангел-хранитель и уже не раз приходил. А ты не он? Раньше ко мне приходили другие? А кто вы? Вас много? И спасаете не каждый своего человека, а любого, кто подвернётся под руку? А почему? Вам это – зачем?

Она так тараторит, что мне снова становится сложно. Не как обычно бывает в игре, а совсем по-другому сложно. Прямо скажем, гораздо сложней. Спасать людей от опасности я умею, давно играю в эту игру. Но никто никогда не учил меня с ними разговаривать. И тем более их понимать. До сих пор это просто не было нужно. Никому бы даже в голову не пришло!

* * *

Наверное, примерно так же озадаченно и растерянно чувствуют себя люди, когда начинают слышать чужие голоса в голове. Но мне, конечно, всё-таки проще, чем людям. По крайней мере, не нужно бояться, что я схожу с ума. В людей я не верю, тем более не отрицаю их существование. А просто знаю, что они объективно есть. Но всё остальное! Всё, что она сказала! Никакой ясности не хватит, чтобы такое переварить.

С другой стороны, мне сейчас не понимать её надо, а увести из опасного места. Тогда можно будет смыться и больше её не слушать. И на вопросы не отвечать. А пока я её из опасного места не выведу, я уйти не могу. То есть могу, но так не по правилам. Игра есть игра, а я не люблю проигрывать. Ну и просто жалко человека в опасном месте бросать. Поэтому я говорю:

– Предлагаю сделку. Давай ты перестанешь стоять на месте. Пойдём отсюда, если не будешь сопротивляться, я аккуратно тебя уведу. Здесь очень опасное место. Ржавчина, гниль, прорехи, шатается, осыпается. И высота. Хуже всего высота! А по дороге я буду говорить тебе правду. По одной правде на каждый твой шаг.

– Ладно, давай, – кивает она. – Я и сама хочу спуститься на землю. Только чур шаги будут маленькие. Я побольше правды хочу узнать!

Мне бы сейчас просто переставить её отсюда на землю и сбежать подобру-поздорову. Но так делать нельзя. Не потому что так не по правилам, а просто технически невозможно. Мы из разной материи. Из такой разной, что я не могу взять её на руки или за шиворот и унести в безопасное место. Я не могу даже просто к ней прикоснуться. Только изнутри дыханием успокаивать и волей чуть-чуть направлять.

Поэтому ладно. Пусть идёт маленькими шагами. Большими шагами здесь в любом случае не стоит ходить.

Она шагает, а я помогаю. Переставляю наши общие ноги, изгибаю наше общее тело, чтобы держать баланс. Делаю её лёгкой, как дети и кошки, чтобы под тяжестью тела не обрушился ветхий настил. И, как договорились, рассказываю. По одной правде на каждый маленький шаг. Не очень-то мне нравится наши секреты людям выбалтывать, обычно мы так не делаем. Но сделка есть сделка, слово надо держать.

– Не знаю точно, много нас или мало. Но скорее всё-таки много. Гораздо больше, чем только я.

– Мы это просто мы. В человеческом языке для нас нет названия. Чтобы назвать, надо знать, что именно называть.

– Мы совершенно точно не «ангелы». И вообще ни на что из ваших легенд не похожи. У некоторых людей отличное воображение, но всё-таки не настолько, чтобы нафантазировать нас. А когда люди с нами встречаются, им потом рассказывать особо нечего. Тебе, вот увидишь, тоже будет нечего рассказать.