Новая эпоха [с иллюстрациями]

– Ага, чтоб самим не заморачиваться, – подтвердил я, – А им – подслащение той горькой пилюли, которую мы им с кокой преподнесли. Сколько-то золота из той смеси они добудут – пущай себе оставят и считают, что нагребали нас – не жалко ни разу.

– А зря! Я ж вам про что толкую? Самородки-то и крупные частицы металла они и вручную рассортируют, но при разделении смеси мелкого золотого и платинового песка плавкой в расплавленном и слитом золоте может оставаться до трети платины. А вы, получается, собираетесь подарить её финикийцам.

– Так ты ж сам говоришь, что это золото уже при гораздо меньшем проценте платины белым становится, – напомнил я ему, – Если захотят очистить, чтоб нормальным жёлтым стало, так кроме нас им с этим обратиться один хрен больше не к кому, а устроит их такое – и хрен с ними, не жалко. Нам ведь той платины сколько надо? Хватит за глаза и оставшихся двух третей. Ты мне лучше скажи, чего у нас вот в этих "наших" двух третях твориться будет.

– Ну, абсолютно чистой платины в природе не бывает. К ней всегда примешаны и другие платиноиды типа осмия, иридия, палладия и ему подобных. В принципе они нам не мешают – разве только палладий мог бы подкузьмить нам, но это чисто теоретически…

– А чего с ним за хрень?

– Да температура плавления у него градусов на двести ниже, а в некоторых месторождениях его примесь может достигать и сорока процентов. Но это в наших, а не в колумбийских, почему и говорю, что чисто теоретически. В колумбийской платине его мизер, а преобладает примесь иридия, который ещё тугоплавче самой платины.

– Для нас – только лучше.

– Вот именно. Тонкий аффинаж платины с очисткой от прочих платиноидов для нас пока-что затруднителен, но он нам пока и не особо нужен, а от примесей обычных неблагородных металлов избавиться гораздо легче.

– А их в платине до хрена?

– Их может быть тоже где-то до сорока процентов, но колумбийская считается одной из самых чистых – от семидесяти до восьмидесяти процентов чистой платины. В основном примешано железо, в меньшей степени – медь и никель. Всё это достаточно элементарно удаляется соляной и азотной кислотами. Вот золото – другое дело.

– А чего там с тем золотом?

– Я уже говорил вам о растворимости платины в золоте, но ведь верно же и обратное. Растворимость золота в платине меньше, но тоже присутствует – восемнадцать процентов при тысяче градусов и пять – при сотне. И это значит, что при разделении песка плавкой до пяти процентов золота в нашей платине останется даже после повторных очисток плавкой, а другими методами его удалить для нас тоже пока затруднительно.

– А чем оно мешает? – не въехал Велтур.

– Оно легкоплавкое, а для нас смысл платины – как раз в её тугоплавкости, – пояснил геолог.

– Я ж тебе рассказывал уже про принцип электрического освещения, – напомнил я шурину, – Так при нужном нам белом калении, которое платина держит, золото если и не потечёт, то размякнет до провисания. Собственно, эту разницу мы и используем для грубой очистки.

– Но до пяти процентов – остаётся, – напомнил Серёга, – И эта примесь золота сдвигает температуру плавления нашей платины вниз…

– Ага, на ноль целых, хрен десятых, – хмыкнул я, – Мы же с тобой глядели дома диаграмму платиново-золотых сплавов, и там один хрен где-то в районе тыщи семисот будет. Если бы больше золота – тогда да, а эти жалкие пять процентов – собачья хрень.

– Ну, в общем-то да…

Если я хоть что-то понимаю в колбасных обрезках, то эта небольшая примесь золота нам ещё и обрабатываемость сплава улучшит, что тоже фактор немаловажный. Для нас ведь смысл платины в чём? В том, что ей насрать на кислород воздуха. Вольфрам – и тот при всей своей тугоплавкости кислорода боится и требует для электроламп вакуума или хотя бы бескислородной газовой среды, то бишь в обоих случаях лампа нуждается в полной герметичности колбы. И как прикажете обеспечивать означенную герметичность? А платина её не требует, и в принципе-то платиновая лампа вполне себе будет светить и вообще без стеклянной колбы. Другое дело, что стекло на лампу один хрен нужно – и по противопожарным соображениям, и для экранирования ультрафиолета, для глаз дружески не рекомендованного.

Я поначалу, исходя из чисто технологических нюансов, к электродуговой лампе склонялся – и электроды для дуги помассивнее нити накаливания, так что сделать их не в пример легче, чем тонюсенькую проволочку вытянуть, и светит электродуга гораздо ярче, что снижает требования к качеству стекла, которое у нас весьма и весьма не ахти, и сама конструкция покондовее, не боится скачков тока при переходных процессах. Вот сколько могу припомнить, ни одна лампа накаливания у меня на глазах не перегорала во время работы – только при включении или выключении, когда как раз и происходит означенный переходной процесс. Есть, конечно, гасящие его схемы, делающие обыкновенную лампу чуть ли не вечной, но это дополнительные навороты, а хочется-то ведь попроще.