Новая история денег. От появления до криптовалют

До сих пор во вполне солидных финансовых и экономических словарях можно найти такое определение: бумажные деньги — это «номинальные знаки стоимости, которые замещают в обращении действительные деньги — золото и серебро. Бумажные деньги имеют принудительный курс и выпускаются государством для покрытия своих расходов».

По-моему, клевета! Или что-то давно устаревшее, из марксизма заимствованное. Во-первых, драгоценные металлы — такая же условность, как и банкноты; весь вопрос в том, достаточно ли верит в ассигнации население или будет, приняв лишнего, от них прикуривать… И под лавкой себе светить. Помимо психологии, главное — это количественный фактор. Если бы государства научились получать золото в любых объемах и достаточно дешево, то никакой разницы уже не было бы. Раньше золото благодаря своей редкости «думало» за правителей, не давало им слишком разгуляться, дойти до инфляции. Теперь же правительствам приходится думать самим — и считать, считать, хорошенько считать. Во-вторых, скорее само применение, обращение бумажных денег «принудительно», в том смысле, что государство подкрепляет их своим авторитетом, гарантирует их своей властью. До широкого внедрения сначала чеков, а потом и электронных форм банкноты были необходимы для уплаты налогов. Без этого бумажные деньги не могли бы иметь такой силы. Что же касается курса, то он вовсю плавает, и центральным банкам иногда приходится затрачивать массу сил и средств, чтобы воздействовать на него через рыночные механизмы. Но так было не всегда. Когда-то курс бумажных денег действительно был принудительным. Но только определяло — вернее, поддерживало его на определенном уровне — не государство, а золото. Или такое, по крайней мере, у людей создавалось впечатление.

Страсти по золоту и прокурор инфляции

О золотом стандарте в наше время широкая публика имеет смутное представление. Знаменитая когда-то всемирная валютная система, более прочная и интегрированная, чем все, что существует сейчас, кажется уже чем-то архаичным и нелепым. Поэтому общественность удивляется, если узнаёт, что не так уж мало серьезных экономистов тоскуют по золотому стандарту и даже призывают человечество вернуться к нему. То есть все равно чудаки эти — в полном и явном меньшинстве. Правительства и пресса не очень к ним хотят прислушиваться, в экономике много значит мода, перепады в общественных настроениях, а моды на золотой стандарт сейчас явно нет. Среди политиков разве что кандидат в президенты США Рон Пол поддерживал этот призыв, но мало кто принимал слишком всерьез его президентские амбиции, а за пределами США о нем и вовсе почти не слышали. Поэтому и говорить Пол мог все что угодно — эксцентрика… Легендарный Алан Гринспен, в прошлом многолетний глава Федеральной резервной системы (Центробанка) США, человек куда более известный, о своих взглядах на сей предмет что-то помалкивает. Но есть основания подозревать, что и он питал симпатии к «золотой системе». Как-то проговорился, что хорошие главы центробанков стараются строить свою монетарную политику так, как будто бы золотой стандарт все еще действует. А в молодые годы даже высказывался вовсе без обиняков, что, дескать, хорошо бы вернуть доллару «золотую основу». Потому что без нее «нечем защитить накопления от конфискации». И пояснил, что под конфискацией он имеет в виду инфляцию. По-моему, остроумно сказано.

Давайте вспомним, что есть такое инфляция. Допустим, община производит товаров и услуг на сто тысяч долларов. И денег в общине ровно столько же. Каждая семья имеет по тысяче долларов, будем считать, что это — заработок семьи за две недели. И вот вдруг местный банк печатает еще сто тысяч и вбрасывает их в общину. (Или, например, кредиты на такую сумму жителям выдает.) На прежнее количество товаров и услуг будет теперь приходиться в два раза больше долларов. Значит, два доллара могут теперь купить то, что раньше мог купить один. Цены выросли в два раза. Но если семьи теперь и получают в два раза больше, то на самом деле для них вроде бы ничего не изменилось — они по-прежнему зарабатывают за две недели столько же товаров и услуг. Как если бы заменили систему Цельсия на систему Фаренгейта, один градусник на другой, с более мелкой градацией, только и всего. Например, как могли они двадцать «Биг Маков» купить в день, так и сейчас могут. Только ценник поменялся — было написано «$3.57», а теперь — «$7.14»; вроде бы ни для кого никакой разницы. А вот и нет, для кое-кого разница есть, и еще какая! Пострадала одна категория — те, кто откладывал деньги на черный день или на старость. Под матрас — или в тот же банк, на счет вкладывая или облигации его, гада, покупая. Разом половины накоплений как не бывало! Отобрали, ограбили. Была полновесная тысяча, а стало — по реальной покупательной способности — вдвое меньше. Произошла та самая «конфискация», о которой говорил Гринспен.