Новая книга ужасов

– Я заметил. Разумеется, он вампир.

– Центральные и восточно-европейские носферату любят анаграммы так же, как они любят менять свои имена, – пояснила она. – Это действительно свойственная им причуда. Моя недавно умершая подруга Кармилла Карнштайн перебрала как минимум с полдюжины вариантов имени, прежде чем ее изобретательность иссякла. Милларка, Маркилла, Аллимарк…

– Мое имя раньше было Ольга Палинкас, – вставила Ойя. – Пока Орсон не придумал для меня «Ойя Кодар», чтобы звучало по-венгерски.

– Многообещающий скульптор «Владимир Загдров» – это тоже моя дорогая Ойя. Ты права насчет пристрастия немертвых к nom de plumes[119]

, к альтер эго, к потайным личностям, к анаграммам, палиндромам и акростихам. Актеры тоже любят все это. Пережиток византийского склада ума, полагаю. Говорит кое-что об образе мышления. Хитроумно, но очевидно. Написание наоборот может быть своего рода компенсацией: отражение на бумаге для тех, у кого нет отражения в зеркале.

– Этот Алукард, кто он?

– Тот самый вопрос, на который я хотел бы получить ответ, – сказал Уэллс. – И ты, моя дорогая мадемуазель Дьедонн, та самая личность, от которой я этот ответ хотел бы услышать.

– Алукард заявляет, что он независимый продюсер, – вклинилась Ойя. – У него сделки по всему городу.

– Но никаких заслуг, – добавил Уэллс.

Женевьева могла себе это представить.

– При этом у него есть деньги, – продолжил Уэллс. – Заслуг нет, но счет солидный. Твердая наличность и доллары янки изгоняют любые сомнения. Кажется, с этим не поспоришь.

– Кажется?

– Симпатичное коротенькое словечко, не так ли? «Казаться» и «являться» – слова по разные стороны смысловой бездны. Этот мистер Алукард, носферату, хочет финансировать моего «Дракулу». Он предложил мне сделку, подобной которой у меня не было со времен RKO и «Кейна». Неограниченный бюджет, лучшая аппаратура, право окончательной редакции, контроль за всем – начиная с актерского состава и заканчивая связями с общественностью. И единственное условие, которое он мне ставит, – я должен поставить определенный сюжет. Он не хочет моих «Дона Кихота» или «Вокруг света за восемьдесят дней». Он хочет только «Дракулу».

– Коппола… – гневный взгляд Уэллса заставил ее перефразировать, – этот другой фильм, с Брандо в роли графа? В конце они же свели баланс? Отбили бюджет. «Дракула» – продукт высокодоходный. Скорее всего, найдется место и для новой версии. Не говоря уж о сиквелах, ТВ-сериалах по мотивам и пародиях. Твой мистер Алукард мыслит здраво. Особенно, если у него есть деньги и нет заслуг. Связать свое имя с хорошим, с великим фильмом – ему это не повредит. Может, он хочет шумного признания?

Уэллс обдумал эту идею.

– Нет, – он сделал заключение почти с грустью. – Женэ, меня никогда не обвиняли в нехватке эгоизма. Широта моего духа, мое чувство значимости – это часть моего актерского мастерства. Броня, которую я обязан таскать, чтобы вести повседневные битвы. Но я не слеп. Ни один продюсер в здравом уме не станет финансировать меня в таком объеме, не предложит мне такой сделки. Даже эти детишки – Спилберг и Лукас – не смогли бы получить такого славного предложения. Я понимаю это так же хорошо, как все нормальные люди. Сегодня студиями могут владеть нефтяные компании и гостиничные магнаты, но есть же коллективная память о том контракте, что я подписал, когда мне было двадцать четыре и как все пошло не так – и для меня и для всех. Когда меня вышибли со съемочной площадки в сорок третьем, RKO получили права на рекламу с новым слоганом «Эффектность, а не гениальность!». Голливуд не желает меня видеть – я напоминаю о его ошибках, о преступлениях.

– Ты говоришь, Алукард – независимый продюсер. Может быть, он фанат?

– Не думаю, что он видел хоть какой-то из моих фильмов.

– Думаешь, это злая шутка?

Уэллс пожал плечами, воздел руки. Ойя была более насторожена, более обеспокоена. Женевьева попыталась угадать, не она ли была тем, кто настоял на расследовании.

– Первые чеки отлично прошли, – сказал Уэллс. – За это место оплачена аренда.

– Ты знаком с выражением…

– О лошадином докторе? Да.

– Но тебя это тревожит? Загадка?

– Загадка мистера Алукарда. Это так. Даже если правда взорвется у меня перед носом, я выдержу. Этой тропой я уже ходил прежде и осмелюсь пройти по ней вновь. Но, в любом случае, мне бы хотелось чего-то ждать на будущее. Я хочу, чтобы ты потихоньку навела кое-какие справки о нашем мистере Алукарде. Как минимум я бы хотел знать его настоящее имя и откуда он. В данный момент он кажется настоящим американцем, но не думаю, что так было всегда. Но больше всего я хочу знать, что он задумал. Ты можешь мне помочь, мадемуазель Дьедонн?

VII