Новая Зона. Друзья друзей

Дверь открылась шире. На порог выскочил пожилой мужчина. По его исполосованной морщинами щеке катилась слеза. Постаревший за семнадцать лет, но все еще бодрый Пастух стоял перед своим бывшим подопечным, не опуская ружья, и не находил слов.

Внутри Виктора что-то потеплело, но под растаявшим слоем льда оказался мертвенно-хладный азот, от которого ему стало еще хуже. Он механически приложил руку к виску, затем, опомнившись, плавно отвел ствол ружья в сторону. Вот что, значит, увидела Ольга в свои последние мгновения. Плачущего мужчину с нацеленным оружием.

– Совун, – проговорил Пастух. – Рад, что ты жив, мальчик мой!

5

Полигон «Буревестник», место засекречено

3 июля 1997 г.

02:12

Пастух примчался к пропускному пункту «Буревестника» на своем личном транспорте – старенькой «Волге», на коробке которой отсутствовала третья скорость. Такого на полигоне еще не видали за все шестнадцать месяцев его существования. И все же сегодня ночью это не было самой диковинной частью. То, что в данный момент происходило в третьем корпусе, выходило за грань добра и зла. Выходило настолько, что Рябов вскочил в два часа ночи, напялил первое, что попалось под руку – спортивный костюм, в котором совершал вечернюю пробежку, – выбежал из квартиры, завел свое авто и, наплевав на дорожные знаки, погнал на полигон, ревя двигателем на весь город на второй скорости, рискуя угробить мотор к чертям собачьим. На тот самый полигон, где обязался не появляться все выходные, что сам же добровольно и документировал.

У КПП он не останавливался. Хотя сторож и не был военным, но все же соображал быстро и поднял шлагбаум, пропуская машину начальника, которую до этого ни разу не видел. Похоже, все на полигоне ждали прибытия директора. Так что «Волга» с Пастухом пронеслась на родную территорию и остановилась у скопления людей.

Здесь на десяток человек были два «пиджака» и восемь «камуфляжей». К Рябову обратился «камуфляж».

– Здравия желаю, товарищ полковник, – козырнул неизвестный лейтенант, когда Рябов вышел на свежий воздух, в котором чувствовалось напряжение. – Ситуация не изменилась.

– Кто главный? – спросил Пастух, захлопывая дверь «Волги» с треском.

– Теперь вы, товарищ полковник.

– Тогда доложите.

Лейтенант бросил еле уловимый взгляд в сторону остальных.

– Ваши люди, как положено, проходили тест, – начал он. – В третьем корпусе полигона, временно оснащенном под симулятор колонии для военнопленных. Задача ваших людей заключалась в том, чтобы в течение двух дней выдержать все возможные методы допроса, которые применял подполковник Васильченко…

– Это мне известно, – прервал Пастух. – Что произошло?

– Мы не знаем, товарищ полковник. Примерно час назад из корпуса донеслись крики, шум борьбы и стук мебели. Охрана полигона попыталась войти в помещение, но двери наглухо забаррикадированы изнутри. С тех пор никто оттуда на связь не выходил.

– А вы люди Васильченко, я так понимаю?

– Так точно. Мы ждали за пределами территории полигона, как нам было приказано.

– Что там за хрены стоят? – Пастух мотнул головой в сторону «пиджаков».

– Адвокат подполковника Васильченко и его помощник.

– Что?! – вытаращил глаза Рябов. – Какой еще адвокат? Совсем обалдели?!

Оттолкнув лейтенанта, он быстрым шагом подошел к остальной толпе.

– Эй, вы! – рявкнул он. – Кто такие?

Человек в пиджаке прервал речь и стал перед Рябовым. Видимо, он не знал Пастуха в лицо и сейчас напустил на себя виноватый вид, словно извиняясь за то, что не распознал начальника.

– Меня зовут Дмитрий Топоногов, – сказал он. – Это мой пом…

– Да хоть Тарапунька и Штепсель! – проревел Пастух. – Мне неинтересно, как там вас зовут! Кто такие будете и какого черта делаете на моем полигоне?!

Адвокат побледнел.

– Прошу вас вспомнить, что вы тут не командуете, полковник… временно, – затараторил он. – У меня есть постановление сверху о проведении испытания на допрос, в свете которого полигон на эти субботу и воскресенье поступает под командование подполковника Васильченко. Вас тут вообще быть не должно. Сейчас подполковник должен быть в третьем корпусе, но он не выходит на связь, и мы не знаем, что произошло.

– Не знаете? – с ненавистью глянул Пастух. – Неудивительно, что вы, олени, не сумели ни с кем выйти на связь. А как вы вообще оказались здесь раньше меня? Кто вам позвонил?

«Тарапунька» замолчал. Пастух сам мог дать ответ на свой вопрос и знал, почему его не может дать адвокат. Что бы тут ни делал Васильченко, он чувствовал, что ему необходимы три вещи: гражданское прикрытие в виде адвоката, военное прикрытие в виде своих людей и отсутствие Рябова на полигоне.

– Лейтенант, – позвал Пастух. – Выведите этих людей за пределы комплекса. И сами оставайтесь снаружи. Если будет надо – я позову.

– Но постойте… – проговорил адвокат, и Пастух его прервал:

– Теперь это военный вопрос, и я беру командование в свои руки. Подчинитесь – или будете арестованы.