Новая Зона. Принцип добровольности

Вскоре потянулись мирно спящие домики: избушки постройки еще прошлого века, современные срубы и коттеджи.

Объяснить дорогу ему не соизволили, потому Ворон попросту завернул к автобусной остановке. Она располагалась в углублении на специально выделенной для автобуса площадке. Когда он остановился и мотор затих, пассажирка с облегчением выдохнула, но постаралась этого не показать. Ворон в свою очередь удержал улыбку, которая так и растягивала губы, проявляясь помимо его воли.

Месяц, карабкающийся к зениту, казался совсем маленьким – серебряной ниточкой. Зато звездам ничто не мешало светить в полную силу.

– В такие моменты я осознаю, что Земля теряет свой спутник… такой маленький, – задумчиво произнесла Анастасия, видимо, мысли у них совпали.

– Три сантиметра в год.

– Да, я знаю. С одной стороны, это мало, а с другой… – Она вздохнула.

– Чертовски много, – закончил за нее Ворон. – И по мере отдаления от Земли Луна, возможно, ускорится.

– И что будет?

– Исчезнут приливы и отливы. Вероятно, Земля потеряет свою ось и примется болтаться, как известный предмет в проруби. Впрочем, сдается мне, вам не стоит думать о подобных вещах. Да и вашим будущим внукам – тоже.

Она поморщилась.

– Хочу жить вечно.

Ворон повел плечом.

– В двадцать все хотят…

– Да бросьте. Вы вовсе не похожи на умудренного опытом старца, уставшего от жизни.

– Спасибо, – поблагодарил Ворон. – Я и не устал, но… приходит время, когда нет-нет, да интригует: что находится там, за горизонтом, в мирах за гранью.

– Даже при наличии бессмертия возможна фатальная случайность. Да и Луна нас покидает, а солнца гаснут.

– Вот только не нужно сценария Апокалипсиса, – усмехнулся Ворон. – Я еще пока не построил свой личный звездолет, потому Луне рано покидать привычную орбиту, а Земле терять собственное положение в пространстве. Когда катастрофа не гипотетически возможна, а реальна, человечество всегда выкручивается. Я в него верю.

Небо пестрело звездами. Смотря на них, Ворон с сожалением думал о том, что способен отыскать от силы с пяток созвездий.

– А вы игрок…

Он вздрогнул. Слово неприятно царапнуло.

– Не фаталист уж точно, сударыня.

Он взглянул в колдовские глаза. Зрачок в полумраке увеличился, превращая ее в нечто мистическое. Воистину в русалку – все же первые ассоциации самые верные, даже когда отдают банальной романтикой.

«А ведь она могла назвать любую деревню, расположенную поблизости: с умыслом или просто так, опасаясь незнакомца, – подумал Ворон. – Я искал мастера игры, возможно, она им и является. Ничто не помешает сейчас развернуться, надавить на газ, отвезти ее в институт или домой. В сейфе по-прежнему лежит „верум“, этот артефакт не позволит ей солгать».

Однако он медлил. Дело вовсе не заключалось в собственных симпатиях или антипатиях. Ворону, по сути, были безразличны последствия ошибки, да и мнение Анастасии его не слишком волновало. Он не имел ничего против мимолетного приключения, но не собирался вводить ее в свою жизнь. Однако все равно почему-то медлил.

«Наверное, у каждой игры обязаны быть правила, пусть будут и у этой… по крайней мере пока…» – додумать он не успел, внезапно оказавшись в плену тонких рук.

Анастасия держала его за щеки нежными прохладными ладошками и улыбалась. Острый розовый язычок скользнул по губам, и голова почти пошла кругом. Мысли вспорхнули и унеслись вороньей стаей. Последняя напоминала об Алле. Они никогда не клялись друг другу в верности и не обещали хранить ее – это по меньшей мере казалось неуместным. Ворон не собирался строить из себя Отелло и разорвал бы отношения при первой же сцене ревности, закаченной ему, но сейчас все же чувствовал себя неуютно – тот краткий миг, пока бледные губы Анастасии не соприкоснулись с его.

Она пахла летней росяной свежестью, соком спелых трав, даже звоном мошкары над прудом. Кто сказал, будто у звуков не бывает ароматов? Свой запах есть у всего, как и цвет, и звучание. Вот Ворон и воспринимал – не женщину из плоти и крови, а нечто легкое, звонкое, золотистое, пряное… со стальным стержнем в груди и опытом, в сравнении с которым его собственный – практически ничто.

Он вздрогнул. Произошло это одновременно с тем, как тонкие пальчики проникли под рубашку. Они оставались прохладными, потому она и списала его реакцию на неудобство. Анастасия почти лежала на сиденье, а Ворон и не заметил, как расстегнул на ней куртку и накрыл ладонями грудь.

Происходило что-то неправильное. Возможно, кого-нибудь и радовала потеря контроля, но только не его. И черт подери, откуда снова в нем взялись неясные ощущения, которых раньше и быть не могло. Откуда этот «стержень»? От разыгравшейся в который уже раз паранойи?.. Или все дело в Денисе? В старом как мир – с кем поведешься от того и наберешься. Вот угораздило же подцепить отвратную привычку к цитированию пословиц от Петра, интересно, а данное дорожное приключение, случаем, не его ли рук дело?

Где-то в деревне залаяла собака. Ее поддержали товарки. Одна разразилась едва ли не воем. Анастасия уперлась ладонями ему в грудь, и Ворон поспешно отстранился.