Новая Зона. Принцип добровольности

Длина фразы увеличилась… – «фразы»? – не одно слово, а три. Но он понял. Нужно не делать чего-то… «чего»?

Хозяин. Он – Хозяин. Значит, следует потянуться, не приближаясь. Погладить эту спираль. Так… Голод сбивал, не позволял сосредоточиться.

Вспышка над виском и правым плечом заставила отшатнуться.

– Считай это последним предупреждением, – сказал слуга, поморщился и отступил, уходя от невидимого прикосновения.

«Ах, вот оно что, – наконец-то он догадался: – Слуга не хотел быть поглаженным». Странный. Обычно все, даже оболочки, льнули к Хозяевам. Только к ним не прикасались, а использовали: принести-унести, преследуй.

Вот, кстати, доковыляла та, которую приманил.

«Попробовать натравить ее на слугу?..» – сама мысль не настораживала, но что-то непонятное шевельнулось внутри. Обычно в сказках герой проходил через три испытания. Тараканище победил. Лешего – тоже. Теперь…

– Отзови, – тихо, очень спокойно и властно. Сила разливалась вокруг него. Вряд ли слуга догадывался об этом, но все здесь буквально трепетало, ждало приказа или просьбы. Даже у него, Хозяина, внутри все холодело и замирало.

Время растянулось неимоверно, а потом схлопнулось. Слуга швырнул что-то под ноги оболочке, и та загорелась.

«Огниво!» – само пришло в голову название камня. Подобных много на пепелищах, однако нужны немалая ловкость и везение, чтобы добыть его.

Оболочка заполыхала вместе с принесенным: с едой!

– Нэ… ет! – Он даже не удивился тому, что произнес. Восклицание вырвалось само, словно так и надо.

Все затопила одна-единственная мысль:

«Это была еда. Это можно есть… было… можно… это».

И словно гром средь ясного неба, хотя когда оно было таковым в последний раз, уже и не припомнить:

– Так ты не разучился говорить?..

А что он делал все время?! Разве молчал?..

– Йа оворил… – нелепые, коверкающие чистую грамотную речь звуки. Он открывал рот, проходило какое-то время, пока он вспоминал, что этого мало и необходимо еще и шевелить языком. Язык двигался медленно и неохотно, из-за него проглатывались и искажались отдельные буквы.

Слуга терпеливо ждал и хмурился. Плюющуюся огнем палку он держал по направлению к земле, но не возникало сомнений: вскинет, как только захочет. Желание пристрелить он пока держал под контролем, но долго ли так продлится? «Пристрелить?..» Да, кажется, называется именно так.

– Я не слышал.

«Разумеется! Ты слуга, а я Хозяин» – выкрик так и остался мысленным.

Надо сосредоточиться, надо потянуться и погладить эту спираль. Надо… но еды нет, а потому отсутствуют и силы. Она сгорела… Все сгорело.

Камень под ногами почему-то начал приближаться. Чудом удалось подставить руки, чтобы не получить по носу. В ладони тотчас вгрызлась мелкая каменная крошка. Но лицу было бы много хуже… наверное.

– Есть… еда… хочу…

– Что?

Слуга научился слышать или Хозяин – говорить?.. Не важно. Все не важно. Глаза закрывались…

* * *

Денис со вскриком сел на кровати. Давно его не преследовал сон о знакомстве с Вороном. Да еще в новой вариации: со звуками, вкусом и запахами.

Он встал, дошел до окна и распахнул его настежь, впуская в комнату ночной прохладный ветер. В небе висел тонкий серп серебристого месяца, а звезды сияли алмазной крошкой, рассыпанной по темно-синему бархату.

Окно он закрыл, когда челюсти стали постукивать друг о друга. Досматривать сон не хотелось, но от Дениса вряд ли зависело хоть что-то. Единственный вопрос: выйдут ли они из города благополучно, как в реальности, или Дениса посетит его давний кошмар?

* * *

В горло текло что-то обжигающее и сладкое, скорее, даже приторное. Он медленно открыл глаза. Слуга держал его за плечи, вливал в рот…

– Чай. Сладкий.

А ведь он вспоминал о чаинках совсем недавно…

– Напиток такой. Не помнишь?

Слуга говорил коротко. Каждую фразу он выделял интонационно и делал длинные паузы между словами. Это начинало раздражать: он не больной, в конце концов!

– А по… эсть нет… у вас? – Язык заплетался и едва ворочался, но в общем и целом говорить так, чтобы быть понятым, получалось. А вот прикоснуться к спирали – нет, только купаться в невидимом для слуги темном сиянии. Оно окружало, словно вода, дрожью прокатывалось по коже. От невесомых прикосновений чужой мощи захватывало дух, от понимания того, что никогда не встречал ничего подобного, кружило голову.

Слуга помог сесть, дошел до своей сумы… сумки… рюкзака – да, кажется, это холщовое приспособление называлось именно так, и достал «еду». Как звался панцирь с требухой внутри и квадрат преснятины, вспомнить никак не удавалось. Да и не важно это было. Главное – вкусно и неголодно.

После еды потянуло в сон. Вот только всем известно, что спать здесь нельзя. Нужно найти укромное место – ни в коем случае не под открытым небом – и выставить ловушки, обязательно сработавшие бы при чьем-либо приближении. Он пока не полагался на истинное зрение и потому не утратил слуха. Сколько раз грохот жестяных контейнеров, поставленных друг на друга и упавших при чьем-либо приближении, спасал его от смерти! Ловушку могло бы заставить сработать и хаотичное движение воздуха, вот только такого здесь и быть не могло.