Новая Зона. Принцип добровольности

Заснуть удалось не сразу, зато не возникло никакого сопротивления или кошмаров. Происходящее с ним больше напоминало обыкновенное сновидение, пусть и связанное с Зоной, вдобавок ко всему Денис оказался в чужом теле.

Тот человек, которым он являлся, был впервые не только в баре на станции метро «Университет», но и в Зоне вообще. Денис это место, когда жизнь здесь била ключом, а некоторых иногда и по буйным головам, тоже миновал. Он видел лишь то, во что превратился бар после нашествия непонятной то ли субстанции, то ли полчищ мутантов. Сталкеры, несмотря на добротно налаженный быт, так и не сумели его отстоять.

– Не дрейфь. – Толян отхлебнул теплого пива, но другого здесь и не держали (электричество больно дорого, чтобы еще и рефрижераторы питать, выпивка и так золотая). – Все хорошо будет, штуку достанем, толкнем, выручку поделим, и все проблемы на раз кончатся – твои так точно.

– Наверное…

– А артефакт рядышком, рукой подать, – прошептал Толян и закашлялся, подавившись слишком большим глотком. – А они и не знают, – и кивнул в сторону на остальных завсегдатаев.

– Оно и странно.

– Слушай, ты ведь сам вызвался. Это у тебя полгода за квартиру не плачено, и мать… эм… перемать, столичная квартира, как и работа – тю-тю, а счета банковские – кирдык, поскольку жульнический Сбербанк решил пока не выдавать деньги и вообще крякнется не сегодня, так завтра, – напомнил Толян. – А мне напарник нужен. Даже можно сказать – необходим. А еще я добрый малый и решил поддержать соседа по лестничной клетке, хорошего такого правильного парня Антона, которого жизнь потрепала ни за что. Соскочить хочешь – так вперед. Выход там, до стены сам как-нибудь доберешься.

Учитывая то, что Антон мало представлял, где очутился, предложение в одиночку прогуляться до стены повлекло бы летальный исход в девяноста девяти случаях из ста. Подумал ли о том сам Антон, Денис не знал, тот лишь ответил:

– Некуда мне соскакивать. Хоть так край, хоть эдак…

Толян одобрительно покивал.

– Вот потому слушай меня и не парься. Видишь, мужики в углу сидят? – Он указал, куда надо смотреть. Они удобно сели: не приходилось оглядываться и тем самым выдавать свой интерес. За столиком, частично скрывающимся в тени и застеленным синей пленкой, сидели двое. Вроде и такие же, как все вокруг, а с другой стороны, сразу видно – холеные, не по сотне раз в Зоне бывавшие, да и прошедшие ее с севера на юг и с востока на запад не единожды. Один, который примостился в самом углу, вообще строил из себя невесть кого. Он носил не обычный в Москве городской камуфляж, а штаны и куртку из черной кожи с многочисленными то ли мельхиоровыми, то ли стальными цепочками. Этакий металлист и рокер. Каждый палец, включая большой, обвивало крупное кольцо, перстень или печатка с черепами и птичьими головами. Второй… Денис видел Ворона, но той сутью, которая налипла на него в сновидении, совершенно не узнавал. Ворон еще не был острижен коротко, черные блестящие волосы, слегка вьющиеся на концах, он забрал в небрежный хвост на затылке. Выбивающаяся из него прядка, более короткая, чем остальные, постоянно падала на лицо – вот, видимо, откуда взялась у Ворона привычка мотать головой, словно откидывая со лба ненавистную челку. На щеках – трехдневная щетина, но ухоженная, чтобы быть случайной небритостью из-за нахождения в Зоне слишком долгое время. Взгляд наглый и пристальный. Камуфляж – знакомый, специально сшитый для него умельцами-артефакторами. Плечи оттягивала кобура, из которой виднелась черная рукоять. К ножке стола небрежно прислонялся любимый обрез.

– А? Красавы, – бросил Толян, снова присасываясь к пиву. – Сразу видно: белая кость, серо-буро-малиновая кровь, яд по жилам и вообще зоновая элита. Мааасквичи, итить их, нового времени. – Он сглотнул. – Я ж не просто здесь уже полгода трусь. Информация, брат, всегда в надобности. Вот этот, в углу, зовется Смертью. Прикинь! Вот кличка-то! Не знаю, из-за прикида, наверное. Он, почитай, хозяин: не бара, а всего района. Постоянно здесь ошивается, надирается в стельку, а потом шляется по Зоне. И заметь, ни одна тварь зубастая его еще не схавала и даже не понадкусывала. И добра у него видимо-невидимо. Вот я и подумал: дождемся, прижмем, и пусть проведет. Бог велел делиться.

Денис никогда не согласился бы на такое, но тот, кем он сейчас являлся, согласно кивнул.

– Как бы нас только потом… – начал он.

– Что? В полицию загребут и в суд потащат? – фыркнул Толян, перебивая звучащие опасения. – Не разводи панику. В Москве УК не действует. Здесь вообще ничего не действует: даже понятия. Каждый сам себе волк, товарищ и брат. – И снова рассмеялся, оценив собственный пассаж. – Сюда даже бандюк не всякий сунется, и вот эти крутяки, – кивок в сторону сталкеров, – лишь потому короли, что ходят подальше да на подольше, соответственно и куш у них пожирнее. Нам же тоже жрать охота. И если мы без жадности да членовредительства, то мстить нам никто не станет. Заляжем на дно, некоторое время отсидимся тихо – и все. А там либо ишак сдохнет, либо…