Новая Зона. Принцип добровольности

Толян пил неизвестно какую по счету бутылку пива и уже несколько раз отлучался к нужнику. Антон просто сидел, чувствуя какое-то странное отупение, будто на самом деле дремал с открытыми глазами. Денис считал про себя секунды, пусть и понимал, что время в сновидении течет иначе, чем в реальности. Оно и в Зоне немного другое, только никто не проводил точных замеров, а все проблемы восприятия списывал на нервы, ситуацию, уровень адреналина в крови.

Наконец Смерть поднялся и направился к двери, кинув на стол стодолларовую банкноту.

Антон хотел выждать.

– Все ж в баре сразу поймут, за кем мы отправимся! – принялся возражать он, когда Толян сграбастал его за плечо и потащил к выходу.

– Да плевать! – прошипел тот. – Этот Смерть всем поперек глоток, никто его спасать не кинется, только руку пожмут, если отделаем или укокошим. – И прибавил: – А вот тебя я живым в землю закопаю, если упустим гада.

Антон решил не искушать судьбу и тоже поспешил к выходу. Бармен за их спинами покачал головой, сказал пару слов мужику напротив и крутанул на стойке пятидесятицентовый серебристый кругляк. Выпала решка, наверное, это даже могло что-то означать, но Денис не догадывался, что именно.

На станции поддерживали слабое освещение. Вывеска с обозначением бара мигала синим неоновым светом, в обстановке совершенно пустынной станции казавшимся зловещим. Если б им не приходилось скрываться, фонарики не помешали бы, но Толян строго-настрого запретил включать их. Смерть тоже шел без дополнительной подсветки – уверенно, без оглядки, ровно, даже не пошатывался, и достаточно быстро. Промедли они хотя бы немного, действительно могли бы потерять его. Узкие кожаные ботинки со стальной цепью по шву громко цокали подкованными каблуками по плитке. Звук эхом отскакивал от стен и уносился куда-то в тоннель, где дробился и затихал. У Антона стыло в груди, когда он представлял, что способно выползти из вечной ночи. Мнимая пустота могла скрывать многое.

За тоннелями следили неустанно: сначала здесь постоянно дежурили сталкеры, специально для этого нанятые, сменяясь группами по четверо, потом умельцам Зоны как-то удалось заставить работать простейшие камеры слежения. Наверняка где-то в каморке смотрителя располагался склад с оружием и пункт наблюдения, а в баре постоянно сидела группа охраны, готовая среагировать на любую угрозу, да и завсегдатаи вряд ли просто разбежались бы, а постояли за любимое заведение. Рассказывали, однажды из темноты уже нагрянуло длинное склизкое существо с вагон величиной, похожее на многоножку и дождевого червя разом. Хорошо еще, минуло станцию со скоростью поезда метро, движущегося без остановки, не удостаивая стреляющих по нему людей ни малейшего внимания.

Смерть дошел до неработающего эскалатора, поставил ногу на ступеньку и полуобернулся.

– Ну? И чего надо? – прошипел он. Несмотря на трезвый вид, язык у него заплетался, и руку на черную застывшую змейку перил он положил, явно поддерживая равновесие.

– Схрон надо, – буркнул Толян, подошедший поближе, и направил дуло охотничьего ружья в грудь сталкеру.

– Какие пули? – поинтересовался тот, ничем не выдав обеспокоенности происходящим.

– На лося берег, так что и тебе, мразь, хватит, – осклабился Толян.

– Зачем же так грубо? Схрон, говоришь? – Смерть склонил голову к плечу и неприятно улыбнулся, стрельнул взглядом в сторону держащегося поодаль Антона, словно невзначай опуская руку на пояс.

Антон тоже подошел, целясь в сталкера из двустволки. Двое против одного всегда казалось ему достойным преимуществом, но Смерть явно так не считал. Пистолет он выхватил чуть ли не мгновенно. Сдвоенный выстрел в гулком зале подземки ударил по ушам, оглушив тотчас. Антон рухнул на четвереньки и пришел в себя лишь минут через пять. Из носа текла густая кровь, черная в неверном свете, свистело и чесалось в затылке, аккурат под черепом, а мочка уха, поцарапанная чудом не угодившей в него пулей, горела огнем.

Возню и приглушенный мат он услышал не сразу, затем еще и изрядно попялился на клубок тел, катающихся у основания эскалатора: отупело, не в состоянии понять, кто перед ним и что он сам забыл в таком стремном месте. Постепенно память вернулась, как и осознание необходимости вмешаться, он встал и нетвердо преодолел несколько шагов на подгибающихся ногах.

– Хватит… – Он с трудом перевел дыхание. Голос звучал хрипло и тихо, неудивительно, что его не услышали.

– А ну прекратили! – выкрикнул-вышептал Антон и стрельнул в потолок (хуже решения он вряд ли мог выбрать), тотчас падая на колени, снова получив по ушам звуковой волной. Когда перед глазами перестало мутиться, он обнаружил, что схватка действительно прекратилась.

Смерть сидел, упершись спиной в будку смотрителя, широко расставив длинные тощие ноги, и на удивление белым, если только не открахмаленным платком безрезультатно пытался стереть текущую из рассеченной брови жидкость. Назвать ее кровью не поворачивался язык. Она казалась то неестественно алой, то серой или даже фосфоресцирующе-зеленой.