Новая Зона. Псы преисподней

– Спасибо. Свободен, Проценко, – бросил офицер, поднимаясь. – Ну, здравствуйте, гражданин…

– Костин. Сергей Станиславович. Извините, документов с собой нет.

– Верю и на слово. Тут мой подчиненный услышал, что ты, Сергей Станиславович, в сталкерах числился?

– Числился, – согласился Радуга, мысленно поминая болтливость подопечных нехорошим словом.

Но как быстро успели!

– Да ты не бойся, гражданин учитель, – устало махнул рукой капитан. – Это все дела прошлые. Тут бы с нынешним разобраться. Да, я – Голубев, Виктор Робертович, как Цой, вот забавно, не правда ли? Шестой линейный отдел вневедомственной охраны.

И Радуга понял, что страж порядка дико нервничает и растерян, хотя изо всех сил это скрывает.

– Я тут теперь вроде как главное начальство. Местный директор с менагерами, как все началось, так и сдернули, а начальника охраны, которого они на хозяйстве оставили, что-то прикончило. Нас тогда и вызвали… Эх, да не в этом дело. Ты лучше скажи, гражданин сталкер, что ты обо всем этом думаешь… – Голубев ткнул в сторону большого, почти до пола, окна кабинета.

Радуга пригляделся и замер… Как завороженный он смотрел на Петербург с высоты седьмого этажа. Таким Сергей его еще не видел.

Он видел улицы, забитые брошенными автомобилями. Здания, из окон которых валил плотный черный дым. Шпиль Адмиралтейства был окутан дымом в синих сполохах. Мост, кажется, Могилевский, вдалеке был окутан зеленой полумглой – «марево».

– Вот так, мужик. Я тут пытался связаться с… коллегами. Звоню в одно отделение, в другое. Я помощь запрашиваю, а мне: «Да мы сами просим помощи…» Везде одно и то же… «ОВД Курортного района – почти весь личный состав погиб, уничтоженный неизвестными животными». «Иди, капитан, на… У меня кто не сгорел, тот разбежался». Звоню дружку в Ломоносовское, а тот прощается: «Васька, прощай! Нам п…ц, живых осталось четверо, и крысы лезут». И так с утра…

А вот возле перекрестка вырос и раздулся шар ослепительно-белого огня.

– Из «Шмеля» зафигачили, – констатировал полицейский.

– Нет, – произнес Радуга. – Это не «Шмель», это «бензинна».

– Чего?

– Аномалия такая…

– Разбираешься, значит?

– Девять лет с перерывами за Периметром, как-никак…

– И… что же теперь будет?

Радуга промолчал. И вдруг ему стало не по себе. Нет, это было какое-то странное ощущение. Не страх, не боль, а что-то… Словно видит сон, яркий и правдоподобный, или спит наяву. Он проводил глазами поднявшийся на одной из улиц вверх радужный пузырь, превратившийся в фонтан мерцающего пламени и рассеявшийся.

– А-а-ай! Б…! Что это?!

Радуга развернулся на месте – «полициант» подпрыгивал и махал руками, мечась вокруг стола.

– А, б… трупный червь!

«Какой подкованный ментозавр пошел, однако!»

На камуфляжной куртке капитана извивался жирный, в палец длиной червяк цвета гнилого апельсина. Многосегментный, с черной головкой и ободком фасеточных глаз вокруг пасти. И эта головка тыкалась в ткань, проверяя ее на зуб или что там у этой пакости есть. При этом она еще и жужжала! Нет, это не трупный червь, а что-то похуже!

– Не трожь! Яд!

Повинуясь приказу, Голубев отдернул руку, коей намеревался сбросить отвратительное существо. В Зоне даже с такой мелкотой следует вести себя осторожно.

Капитан затряс рукой, однако тварь падать не желала. Червь словно прилип к камуфлу. Извиваясь, он деловито пополз по рукаву все выше.

– Да что же это такое-то, а?! – Казалось, полицейский сейчас разрыдается.

– Стой смирно! – скомандовал сталкер.

Выхватил из-за пояса «демократизатор», примерился скользящим ударом снести гадину с руки офицера… Лишь в последний момент, когда тварь вдруг подняла хвост, он, почуяв что-то, отпрянул.

Окутавшись легким паром, червь с негромким хлопком плюнул в его сторону струйкой дымящейся серой жидкости, но «выстрел» прошел мимо, а через миг достойный бейсбольной лиги удар щелчком снес порождение Зоны, расшибив вдребезги.

– А, ё…! – Спасенный принялся в бешенстве топтать еще извивающиеся на ламинате останки, как техасский жеребец гремучую змею – вспомнил Радуга какой-то старый вестерн.

Сам он смотрел на резину дубинки – на нее попало несколько капель. Жижа, пузырясь, впитывалась в распадающуюся на глазах резину. Дырочку проест. А если так в глаза?

– Откуда он взялся? – ежась, осведомился Радуга.

– С потолка, бли-ин, упал! – Капитан испуганно задрал голову.

Сергею показалось, что за плитками подвесного «армстронговского» потолка что-то шевелится и тихо шелестит.

Но в этот момент здание чувствительно тряхнуло, заскрипели перегородки, хрустнуло треснувшее в перекошенной раме стекло. На пол полетели пластины, но, слава Богу, сверху не хлынул поток ядовитых червей.

Лишь испуганная крыса, обычная городская крыса-пасюк, взвизгнув, кувыркнулась и куда-то удрала с невероятной скоростью. Видать, крысе было очень страшно. Своими острыми инстинктами она, наверное, чуяла, что мир вокруг изменился и окрест множество тех, кто ее сожрет в один присест.

Вновь серия толчков, уже слабее. Мигнув, погасли лампы.

За дверьми заколотил и завопил кто-то, запертый в металлической коробке лифта.

– Черт, надо вниз!