Новая Зона. Псы преисподней

Никогда прежде он с таким не сталкивался. Бывало, чупакабры убивали тех, кто пытался потревожить их гнезда или пробовал украсть выводок. Бывало, охваченные безумием Гона быкари или свинохвосты затаптывали тех, кто оказался на их пути. Но никогда в обычной ситуации мутанты не нападали первыми, если не были голодны.

А в зале уже появились еще два таких же…

Стеллаж с напитками в пластиковых бутылках, всей этой «Кока-Колой», «Пепси», «Фантой» и прочей химией, которой, если верить борцам за права потребителей, хорошо чайники от накипи чистить, рухнул, буквально взорвавшись разлетевшимися в разные стороны сосудами.

Глухо рыча, в огромной разноцветной луже стоял четвертый экземпляр.

И наступил настоящий ад. Толпа крушила прилавки, окна. В дверях образовалась немыслимая толчея.

Какая-то здоровенная баба, к чьему загривку и шее присосались, подрагивая спинными гребнями, сразу два раттиса, завывая, пыталась корзиной выбить окно. Хлопнуло и со звоном осыпалось стекло.

– Отходим! – крикнул Радуга.

И они побежали. А их уже обгоняли как из-под земли явившиеся крысоиды.

Он едва не споткнулся: под ногу ему таки попал бегущий мелкий уродец. Под ботинком чвакнуло – в стороны полетели выдавленные внутренности. Радуга выматерился.

Крупная, размером с хорошего поросенка, тварь Зоны выскочила им наперерез. За ней – вторая, волоча в пасти отгрызенную детскую ножку. Сергей выстрелил почти рефлекторно. Пущенная им пуля разнесла пятнистой нечисти череп… Вторая пуля раздробила хребет, и людоед, выронив мясо

, завизжал пронзительно, на грани инфразвука, как болгарка, врезавшаяся в сталь распиливаемой арматуры.

Но Радуга видел это уже краем глаза: они с Васей неслись к выходу, как будто за ними гнались все силы преисподней. Да, собственно, так и было – Ад следовал за ними…

От входа и из боковых коридоров уже катился поток визжащих крысоидов и не только.

Взгляд отмечал то стоявшую в ступоре почти голую девушку – непонятные твари облепили ее, как тля – пожираемый росток, разодрав одежду и запустив внутрь тела хоботки. То мужика, рубящего туристским топориком наскакивающих на него трех гоблинов. Иначе этих уродов, напоминающих мохнатых мартышек, назвать было нельзя.

А вот и знакомый капитан – его обступили мелкие химеры. Перехватив автомат за ствол и используя его как дубину, Голубев наносил удары направо и налево, круша ребра, черепа, лапы. Но вот одна вцепилась ему в ногу, офицер повалился на колено, попытался выпрямиться, но на нем уже повисли гроздью мутанты. И тут же сразу пятеро раттисов прыгнули на спину, опрокидывая полицейского навзничь.

Вот и выход. Тут уже никого – ни детей, ни учителей. Мимо Сергея проносились, выскакивая на улицу, последние отставшие. Он затормозил, от его взора не укрылось, что снаружи люди мечутся, пытаясь увернуться от знакомых уже свинолисиц.

– Сергей Станиславович! – услышал он девичий крик сверху.

Перегнувшись через парапет галереи второго этажа, кричала Даша. Позади нее столпились школьники.

– Наверх давайте…

Они подбежали к эскалатору – перед ними была импровизированная баррикада из передвижных прилавков. Перелезть ее было делом считаных секунд, и помчавшийся за ними крупный раттис недоуменно закрутил башкой, не понимая, куда исчезла добыча.

На втором этаже народу собралось немного – человек сто с небольшим. Оглядев своих, Радуга про себя выругался. Больше половины детей отсутствовало. Из взрослых были лишь Люда с Дашей.

Как, всхлипнув, сообщила Даша, когда появились мутанты и вспыхнула паника, Рапцевич крикнул что-то вроде «Ребята, бегите!» и устремился на улицу. За ним побежали многие – и младшие, и старшеклассники. Убежали Лида, пытавшаяся догнать нескольких рванувших куда глаза глядят малышей, и Маргарита Михайловна с Николаем Дмитриевичем тоже пропали. Радуга мысленно пожелал им удачи, хотя и так понятно, что ждет подслеповатую старушку и травмированного немолодого учителя в такой ситуации.

Тяжело дыша, Сергей бросил взгляд вниз. Вестибюль внизу был заполнен живым ковром из раттисов. Они копошились, взбирались друг на друга, задирали вверх оскаленные пасти, становились на задние лапки, глядя на людей – на добычу – с голодной яростью хищников. Живой, клубящийся ковер из спин, голов, поблескивающих глазок. Ковер – дышащий, воняющий, испражняющийся на бегу, шипящий и взвизгивающий, вздымающийся перед преградой все выше, выше и выше, словно квашня из чана. Шуршание когтистых лап сливалось в жуткую какофонию, как будто под сводами магазина перекликались тысячи демонов. Крупные, мускулистые, клыкастые – самая большая обычная крыса смотрелась рядом с такими жалким недомерком. В полумгле светились отраженным светом мириады глаз. Мириады когтей стучали по бетону.

А еще они слышали крики и визг испуганных людей, которым не посчастливилось выскользнуть из этой западни из стекла и бетона.

– Сожрали ребят! Живьем сожрали… – процедил невесть откуда взявшийся сержант Проценко. – И командира…

«Да разве их одних?»