Новаторы

Серго вошел в кабинет, сел за стол и занял характерную позу: крупная голова с вьющейся шевелюрой накренилась вбок, опираясь на широко распятую ладонь правой руки.

— Отлично получилось, товарищи, — проговорил он после минутного раздумья, — кремлевский слет превзошел все ожидания… Вы слушали речи этих людей, это люди новые, необыкновенные… Я знаю дореволюционных рабочих — бакинцев, питерцев… Таких, как у нас теперь, никогда еще не было… Вы заметили, — Стаханов, Бусыгин, Сметанин, Виноградовы, — они сами ошарашены всем происшедшим, они ни о чем этом не думали, идя на свои рекорды…

Слушайте, — сказал Серго, порывисто поднявшись во весь рост, — а откуда они взялись, эти люди? Откуда появились? С неба, что ли, ангелы упали? О, если бы у бога были такие ангелы, он мог бы действительно с ними сотворить мир…

Серго сел и стал говорить тихо, медленно, с остановками:

— Только революция могла породить таких людей… Только она могла коренным образом изменить облик рабочего… Дать им государственный взгляд. Помните Сталинградский тракторный завод? Сколько мы наломали станков!.. Трусы шипели: «Ничего у вас не выйдет». Ну и что? Вышло, да еще как!.. А?.. Вы же видели этих людей, таких не знала история. Это дети Октября. Я полюбил их всех вместе и каждого в отдельности.

Вы не догадываетесь, к чему я клоню? — спросил Серго, видя, наверное, на наших лицах вопросительно-ожидающее выражение. — Ну хорошо, не догадываетесь, — ответил сам себе Серго. — Я пригласил вас, чтобы внести одно предложение, как говорят украинцы, — «пропозицию». А именно: выпустить книги стахановцев. Пусть каждый стахановский лидер расскажет о своей жизни. Это могут быть человеческие документы. Если хотите — сказ об эпохе социализма. Ведь что такое социализм? Иные думают, что это чугун и сталь, которые мы спим и видим — не вам говорить, чего нам стоят чугун и сталь! Социализм — это люди… Стаханов, Гудов, Виноградовы, — если хотите, это и есть социализм, не книжный, настоящий…

И, не поднимая головы, хорошо устроившейся на подставке правой руки, продолжал:

— Вот, например, почему бы не помочь Алексею Стаханову написать книгу о своей жизни? Разве вы не понимаете, как это важно и для нас, и для зарубежных рабочих? И для будущих поколений, если хотите. Мы с вами смертны, и даже сам Стаханов… Конечно, если он будет давать по шесть-семь норм за смену, каждый год его труда будет равен шести-семи годам жизни. К своему пятидесятилетию он может прожить, если хотите, сотню и более лет. Но если мы выпустим книги таких людей, как Стаханов, Бусыгин, Гудов, Виноградовы, мы навеки обессмертим подвиг советского рабочего класса.

Идею Серго все собравшиеся встретили не простым одобрением, а с энтузиазмом.

Поговорили о характере книг. Они должны быть живым рассказом рабочих людей.

— Только, пожалуйста, не занимайтесь сочинительством, — предупредил нарком. — От некоторых очерков в газетах за версту отдает литературщиной, я хорошо знаю цвет глаз многих стахановцев, но не вижу, как они стали героями… Не надо «домысливать» — добросовестно запишите этих людей, если они не смогут написать сами, дайте редакционную обработку — и все.

При распределении тем на долю автора этих строк выпала работа над биографией Алексея Стаханова.

Перед прощанием Серго сказал в мой адрес:

— Если нужно, вызовем Стаханова из Донбасса в Москву… В Кадиевке вам не дадут сосредоточиться: митинги, собрания, обмен опытом… Стаханов, видно, не из очень разговорчивых, нужно будет потрудиться. Снимем номер в гостинице «Москва». Приходите к нему со стенографистками, пусть рассказывает…

Так и было сделано. Но сначала обратимся к истории рекорда.

2 сентября 1935 года в «Правде» появилась заметка такого содержания:

«Сталино, 1 сентября (корр. «Правды»). Кадиевский забойщик шахты «Центральная-Ирмино» тов. Стаханов, в ознаменование 21-й годовщины Международного юношеского дня, поставил новый всесоюзный рекорд производительности труда на отбойном молотке. За шестичасовую смену Стаханов дал 102 тонны угля, что составляет 10 процентов суточной добычи шахты, и заработал 200 рублей. Тов. Стаханов обогнал непревзойденных до сих пор мастеров угля Гришина, Свиридова, Мурашко».

Такого еще не было.

В первом полугодии 1935 года средняя сменная производительность забойщика на отбойном молотке в Донбассе составляла 6,7 тонны. Рекорды сменной добычи принадлежали забойщикам Свиридову с шахты № 10 «Артем» — 40 тонн, Мурашко с шахты «Красный Профинтерн» — 50 тонн, Гришину с шахты № 4/2-бис «Ирмино» — 85 тонн. Их имена и были названы в заметке «Правды».

Алексей Стаханов — такое имя никогда прежде не встречалось.

Серго Орджоникидзе, находившийся на лечении в Кисловодске, получив номер «Правды» с заметкой о Стаханове, немедленно позвонил по телефону в Москву — в Наркомтяжпром, в Главуголь, в редакцию «Правды». Придав рекорду Стаханова выдающееся значение, народный комиссар потребовал от работников промышленности поддержать почин Стаханова, а от работников печати поднять его имя на щит.