НОВЕЛЛИНО, СТАНСЫ, ПАРАЛЛЕЛИ

Молодёжь! Она должна помнить, помнить и усвоить, что он боролся всегда и на всех постах, куда его направляла партия, боролся с врагами народа, — этими выжигами и бездарями и лентяями ниоткуда. Вот почему он так требователен ко всем без исключения, но особенно, к своим ближайшим и доверенным винтиками и колёсикам, которым он доверяет настолько, хотя и доверять — то никому нельзя, но доверяет в зависимости от обстоятельств и ситуации. Он работает, работает и работает. И строго требует самоотдачи от всех своих сотрудников. И когда он работает, а работает он всегда, то это тяжелые дни для его слуг — сотрудников. И если кто — то из них думает, что он может расслабиться и выкроить себе, скажем, выходной, засесть там где — то на трибунах футбольного поля, где дураки смотрят, а играющие (дать бы им всем по мячу!) пинают один единственный мяч, то тут же сразу и вызвать на работу такого сотрудника прямо с трибун по громкой связи, да закатить ему лекцию, как стоит себя вести сотруднику его ведомства. Оттого он и числится у них Ягуаровичем. Да уж, никогда не позволял делать из себя бумажного тигра. Всегда был, есть и останется верным борцом с делом Ленина за дело Хозяина, который дал ему всё: и жизнь, и хлеб, и любимую работу, и власть, и средства, и награды, и разрешил по собственному выбору приближать к себе тех, кого он сам считает возможным отобрать из этой, держащей нос по ветру молодежи: и Андрей Громыко, и Юлий Воронцов, и этот самый, пронырливый и везде успевающий Миша Зимянин… Ничего… Эти всё ещё успеют, всего добьются и свою судьбу сполна откушают. Ягуарович откидывается на спинку кресла и разминает мышцы, теперь и следить за ним некому так, как было при Хозяине. Следят, конечно, но, скорее всего, не так. Это он чувствует. Или ошибается. Вот недавно что — то долго по его распоряжению один из спецов миссии в его кабинете псё простукивал, представился аж полным именем Дмитрий Фёдорович Поляков. Несчастье у него в семье, малолетнему сыну его потребовалась операция, дал денег, а операция оказалась неудачной, потребовались ещё деньги, увы! пришлось отказать. Нельзя же всю казну миссии на какого — то мальца вбухивать. Полтора года уже прошло, но этот Поляков, как видно всё еще не оправился, переживает. И не знал и не ведал Ягуарович, что это знаковое событие смерть младенца в семье Полякова, заслуженного бывшего фронтовика бросит его самого, а не с чьей — то подачи в руки спецслужб Америки, которые со своей формулой вербовки: деньги, идеология, компрамат и эго, в этом самом эго обретут верного служителя интересов Америки, начиная с его работы в миссии СССР при ООН, когда он поставит жучек в стол Андрея Ягуаровича и из скромного орла с кличкой "Цилиндр" с личным номером MJ3549S, а затем "Бурбона" превратится в "Бриллиант", который будет служить верой и правдой интересам Америки аж в течение четверти века, уйдет на пенсию генералом, руководителем нашей Военно — дипломатической Академии, сдаст американцам более 1500 наших нелегалов разного уровня в разных странах и, если бы не разоблаченный, в конце концов в Америке Джемс Эймс, работавший на советскую разведку, то еще долго следственным органам России пришлось бы теряться в догадках о причинах провалов её разведки на Западе. Но это всё потом. А сейчас Ягуарович как — то даже мельком вспомнил об этом странном явлении Полякова у него в кабинете. Он ещё не знал, не подозревал, не ведал, что тяжелая десница смерти уверенно подвигает его к той жизни, где нет ни болезней, ни переживаний, ни воздыханий, а всё переходит в покой, и этого покоя, хотя Ягуаровичу перевалило за 70 лет вовсе было не нужно и прежде всего как "дамскому угоднику" по мнению тех приятных особ, которых он умел выглядывать, присматривать, обольщать, зная, что Капитолина Исидоровна, его жена, смотрела на его шалости сквозь пальцы. Проще говоря, Ягуарович был шалун… И это его качество было таким же его неотъемлемым свойством, как и работоспособность. Своих любовниц он соблазнял и не только подарками, но исключительной настойчивостью в приставаниях к ним, а, добившись своего, обязательно устраивал им отдельные квартиры не выше второго этажа, чтобы ему не составляло особого труда их посещать. Он даже обзавелся сыном от одной из этих женщин. И гордился такой своей прытью. Он никогда не боялся, то Хозяин разгневается на него. Хозяин гневался на тех своих соратников, у которых женщины обретали прыть творить политику самостоятельно, превращая мужей в инструменты своих целей. Так всегда было с кремлёвскими женами. Или те гуляли на стороне, как у Буденного, или кумились с послами других государств, как, например, с Голдой Мейер, строя планы отдать под еврейскую автономию не Биробиджан, а Крым. Одним словом, было, за что сажать жён и Калинина, и Ворошилова, и Вечи Молотова. А его Капитолина Исидоровна таких фокусов за душой не имела, а потому и жили они с ней в счастливом браке аж с 1909 г. Вот и сейчас, когда Валечка Карасёва, которая работала у него уже в течение 10 лет стенографисткой возбуждала в нём по-прежнему далеко не отеческие и платонические чувства. Нельзя сказать, чтобы она была красавицей, но в своей белой кофточке с тугими выпирающими из лифчика грудями, не очень крутыми, но имеющими приятную линию бедрами она была свежа, молода и соблазнительна, а всё еще недоступна для него, хотя так уже давно с ним проработала, однако, позволяя ему ущипнуть себя в приятных местах, когда она, замешкавшись со своими бумагами, лёгкой походкой направлялась, иногда почти бегом, из его громадного кабинета с тяжелой резной мебелью. А на этот раз она стала несколько медленно подниматься со стула, нагнувшись всем корпусом к нему, так что её лицо оказалось напротив его лица. И он впился в сочные губы. И в тоже мгновение почувствовал сильный щелчок её языка о свои зубы. Он приоткрыл рот, что — то ударило о его зубы, он их непроизвольно стиснул. Цианистый калий сделал своё дело. Смерть наступила мгновенно. Кэббот Лодж первым справился в миссии, нужна ли помощь от американцев… Спи спокойно в Кремлёвской стене, верный слуга Хозяина!