Новеллы и повести. Том 2

— Не считаю нужным рассказывать вам о значении вермишели, как таковой, — продолжал Коста, обводя женщин взглядом. — Хозяйки лучше моего знают, что такое суп без вермишели. Верно я говорю? А бай Георгий, кулинарных дел мастер, изготовляет такую вермишель, какую можно сыскать лишь в столице мучных изделий — солнечной Италии!

— В магазине вермишели — завались! — произнесла толстуха, исполненная недоверия.

— А ну, спорим! — сказал Коста. — На пять левов! Только смотри, проиграешь, потому что с весны в вашей округе вермишель — товар дефицитный!

Женщины молчали, и каждая пыталась вспомнить, когда в последний раз спрашивала в магазине вермишель. В Югле был только один магазин, где продавались все товары, и не было дня, чтобы они туда не забегали, но сейчас ни одна не могла сказать ничего насчет вермишели. Только высокая вскинула брови и наморщила лоб:

— И вермишель тоже?

— Такова ситуация, — сказал Коста. — И она сохранится до конца текущего года, потому что у нас предприятия работают по плану. Поскольку план по вашему округу выполнен еще в первом квартале — будете ждать до следующего года!

Тут женщины разворчались по поводу всяких кварталов и планов, из-за которых до конца года не будут привозить вермишели, и по адресу снабженцев, которые сами-то вряд ли знают, что такое незаправленный суп…

Коста улыбался, довольный, что нащупал тему, которая их волновала.

— Но на всякую хворь есть свое зелье! — сказал он, дав им выговориться. — Потому-то я и привез к вам бай Георгия, самого что ни на есть лучшего специалиста…

— Да ладно тебе нахваливать-то… — сказал тот, заливаясь краской.

— Один лишь бай Георгий может спасти положение.

— А вы сколько за кило берете? — спросила старушка. — Кто вас знает — может, заломите бог знает сколько.

— Ни в коем разе! Плата умеренная, почти задарма!

— Я только за работу беру! — вмешался бай Георгий. — Продукты ваши. Муки малость, яйца, ежели кто хочет. На кило — три штуки…

— И самое главное, — сказал Коста, — наша вермишель не отдает машиной… У фабричной всегда запашок, а у нашей — нет, потому что пресс ручной!

Он видел, что женщины слушают его, и решил, что пора переходить к деталям: сообщил, сколько на килограмм вермишели надо муки и сколько это будет стоить, сравнил с государственной ценой, ввернул еще разок насчет Италии и про пользу мучных изделий. На него нашло необыкновенное красноречие, потому что молодая смотрела на него влажным взглядом и два раза провела языком по губам. Он вспомнил, что когда учился в восьмом классе и уже стал заглядываться на девчонок, один старшеклассник много ему про это говорил. «Если облизнулась — самый верный знак…»

— А свидетельство у вас имеется? — спросила женщина, у которой было строгое лицо. Она все время стояла чуть поодаль и не вмешивалась в разговор, но Коста давно приметил в ее серых глазах недоверчивый огонек. Поэтому вопрос о свидетельстве не был для него неожиданностью.

— Хорошенькое дело! — сказал он. — С какой это радости нам врать? У нас все имеется. Даже справка от санэпидемстанции. Но все-таки главное — дело! Не понравится вам наша продукция — пожалуйста! Оплачиваем стоимость сырья. Все тютелька в тютельку, как в аптеке!

Это звучало убедительно, и вопросы прекратились. Первой дала согласие старуха, потому что подумала, что вермишель — это как раз по ее зубам. Будет из нее суп варить, а можно и отдельно, с сахарком, если захочется сладенького. Вермишели запасти — это не худо. Она в этот год все никак не могла собраться наделать лапши впрок — вот вермишель как раз и сгодится.

Старуха сказала, что готова пойти хоть сейчас — только осла отвяжет.

И молодая тоже ничего не имела против, дома у нее было немного муки и прочих продуктов — отчего не посмотреть, что из этого выйдет…

Возник спор — а с работой как быть, как вернуться в село раньше времени? Коста сказал, что в это дело не вмешивается, пускай сами решают, у них с бай Георгием время есть, потому — их работа не волк, в лес не уйдет.

Женщины сказали, что и свекла тоже никуда не денется. Все одно грузить некуда — на станции вагонов нету, целые кучи ее третий день сохнут на солнце, да, в конце концов, не может женщина, у которой хозяйство на руках, все в поле да в поле торчать, надо немного и о доме подумать.

— Пошли! — сказала толстуха. — На сегодня хватит!

Она воткнула вилы в землю, отряхнула платье и, развязав концы платка, надвинула его на глаза, а потом оттянула назад, чтобы пригладить волосы.

Вслед за ней и остальные воткнули вилы в землю.

— Так тут и оставите? — спросил Коста. — Хоть листьями прикройте, вдруг кто мимо пройдет…

— Никто их не тронет, парень! — сказала старуха. — Такого у нас еще в селе не бывало, чтобы вилы украли или мотыгу…