Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Введенные в научный оборот новые указания следственных документов снимают категоричную однозначность с ранее известного показания Бестужева-Рюмина о принятии Матюшкина в Северное общество. Они не перечеркивают первоначального свидетельства Бестужева-Рюмина; наоборот, даже в некотором отношении они подтверждают его обоснованность (ссылка на Матвея Муравьева-Апостола в повторном показании Бестужева-Рюмина, полный и явно намеренный отказ Муравьева-Апостола от какого-либо показания относительно вступления Матюшкина в тайное общество), но вместе с тем лишают его безусловного доказательного значения. Вывод о поступлении Матюшкина в число членов тайного общества декабристов, сделанный ранее на основании первоначального показания Бестужева-Рюмина, необходимо сопроводить поправкой: «согласно показанию Бестужева-Рюмина, не получившему подтверждения в ходе расследования». Эта поправка не означает, что показание Бестужева-Рюмина неавторитетно, – она свидетельствует только о том, что первоначальное, достаточно точное и недвусмысленное, свидетельство в дальнейшем не было подтверждено другими показаниями. Отметим, что тоже очень важно: показание Бестужева-Рюмина не было и опровергнуто.

Состоявшееся явно незаконченное расследование о Матюшкине не подтвердило первоначальное показание Бестужева-Рюмина в полном объеме. Но углубленный анализ содержания всех полученных следствием показаний, движущих мотивов авторов показаний, а также приведенные в настоящей статье данные источников с очевидностью доказывают, что, вероятнее всего, Матюшкин состоял в тайном обществе декабристов и лишь случайно избежал привлечения к следственному процессу и соответствующего наказания. Если бы его привлечение к расследованию стало фактом, вопрос о принадлежности к тайному обществу Матюшкина имел бы более определенный и, несомненно, положительный ответ.

В итоге, причастность Матюшкина к тайному обществу не вызывает сомнений, но его формальное членство в декабристском союзе остается в полной мере недоказанным, а только возможным. Можно лишь высказать достаточно обоснованное предположение о том, что лицейский друг Пушкина, вероятнее всего, был принят в тайное общество Рылеевым в течение весны-лета 1824 г., по рекомендации и при непосредственном участии Пущина (давний товарищ по Лицею, возможно, первым сообщил Матюшкину о существовании тайного союза «либералистов»). Об этом факте стало известно среди участников тайных обществ, – даже на юге, в кругу членов Южного общества.

Следственное показание Н. С. Бобрищева-Пушкина в отношении Александра Михайловича Мансурова следует также отнести к числу наиболее авторитетных. Лицо, о котором сделал показание Н. Бобрищев-Пушкин, лично предложило ему вступить в тайное общество.

Мансуров и Бобрищев-Пушкин были хорошо знакомы. Они воспитывались в одно время в Благородном пансионе при Московском университете, вместе были произведены после экзамена «в студенты университета». Мансуров, по словам Бобрищева-Пушкина, был человек с дарованиями, «с нравственностию и чувствами религии». На следствии Бобрищев-Пушкин свидетельствовал: «Он и теперь известен несколько в литературном свете, ибо его стихотворения, почти все несколько в религиозном духе, можете найти в журналах московских… ныне… он если не в отставке, то служит по какой-нибудь части статской службы»[1069].

Знакомство продолжилось после окончания Бобрищевым-Пушкиным пансиона, когда он уже поступил в Училище колонновожатых («Бывши знакомы и прежде, знали многие из наших мнений и чувств»)[1070]

. Декабрист относил этот эпизод к 1818 – началу 1819 г.[1071]; говоря о своих встречах с товарищем, он счел нужным сообщить: «Однажды этот упомянутый господин Мансуров приезжает ко мне и говорит, разумеется, взяв сперва с меня честное слово, что я никому не скажу того, что он будет мне говорить: „Я знаю, – сказал он мне, – твои мысли, знаю, что ты расположен ко всякому благу, которое можешь ты сделать для общества. Итак, должен тебе сказать: существует в России некоторое соединение, весьма пагубное, которое имеет даже влияние на политические дела государства, имея предметом распространение мнений, долженствующих, наконец, разрушить всякую нравственную связь между людьми, и которое, возрастая, может возыметь, наконец, сильное и явное действие. Многие благонамеренные люди, сведав об этом, соединились также для того, чтобы в свое время противостать оному. Хочешь ли вступить в это общество?“».

Бобрищев-Пушкин, по его словам, ответил отказом на предложение Мансурова, заявив лишь о своей готовности содействовать такому обществу[1072]. Из показания следует с очевидностью вывод о конспиративном характере общества Мансурова, его нравственно-политической направленности, столь свойственной тайным обществам этой эпохи.