Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

5. Все рассмотренные указания имеют часто недостаточно ясный, определенный характер, либо требуют подтверждения другими источниками. Вместе с тем они не позволяют сомневаться в факте причастности лиц этой категории к движению тайных обществ и заговору декабристов.

6. Как и в случае «неизвестных» декабристов, предполагаемые участники политического движения, в своей значительной части, очевидно, занимали окраинное положение в тайных обществах и заговоре декабристов. При ином положении вещей они, как можно считать, так или иначе оказались бы втянуты в орбиту следствия значительно более серьезно. В целом, большинство из них принадлежало к числу тех лиц, которые были связаны с одним или несколькими членами тайных обществ. Таким образом, они предположительно входили в периферию тайного общества.

7. Вместе с тем, имея дело с не вскрытым на следственном процессе пластом информации, исследователь должен сопроводить предыдущий вывод необходимыми поправками. Прежде всего, историк не имеет в своем распоряжении достаточных данных, устанавливающих реальную роль предполагаемых участников в декабристской конспирации и военных выступлениях. Отсутствие сведений не позволяет говорить с уверенностью о слабой причастности всех этих лиц к деятельности декабристских союзов. Более того, в ряде случаев, из имеющихся указаний источников и вытекающих из них наблюдений становится заметным, что представители группы «предполагаемых декабристов» могли играть (а иногда – и действительно играли

) достаточно значимую роль в событиях, связанных с открытыми выступлениями декабристов, в других важных эпизодах движения (дело В. Ф. Раевского). В некоторых случаях нельзя не отметить, что предположительное участие отдельных представителей этой группы было наделено немалым значением в истории декабристской конспирации. Заметную роль в том же «деле» В. Ф. Раевского сыграли предполагаемые участники Кишиневской управы Союза благоденствия Н. С. Таушев и П. П. Липранди. Оба офицера способствовали уничтожению уличающих Раевского документов: Таушев передал рукописные материалы учебных заведений, руководимых Раевским, его товарищу К. А. Охотникову, скрывшему их от расследования; П. П. Липранди, который проводил обыск на квартире Раевского, не взял находившиеся у Раевского бумаги Союза благоденствия. Как видим, эти возможные участники декабристской конспирации оказывали реальное содействие известным ее членам, в русле требований, предъявляемых к участникам конспиративных организаций; значение этих лиц для истории Кишиневской управы Союза благоденствия трудно переоценить.

Как следует из показаний М. П. Бестужева-Рюмина, одним из первых морских офицеров, которых принял или намеревался принять в Северное общество К. Ф. Рылеев, был Ф. Ф. Матюшкин (1824 г.). Думается, верно предположение о том, что знакомство лидера тайного общества в Петербурге с Матюшкиным не могло состояться без участия И. И. Пущина; все это предполагает оживленные связи еще одного выпускника Лицея с лидерами декабристского общества. Однако участие Матюшкина в тайной организации декабристов не могло быть длительным: уже летом 1825 г., вскоре после предполагаемого принятия, он отправился в кругосветное путешествие и покинул Россию.

Очень большую, возможно – переломную, роль в событиях, напрямую связанных с выступлением Черниговского полка, мог сыграть офицер Курского пехотного полка А. Н. Крупеников. Контакты его с тайным обществом в полной мере не проявлены, однако есть достаточные основания говорить о формальной принадлежности Крупеникова к декабристскому союзу. Имеющиеся в следственных материалах ссылки на его причастность к Обществу соединенных славян, возможно, скрывают истинный характер его участия в декабристской конспирации. По-видимому, именно на Крупеникова надеялся лидер выступления черниговцев С. И. Муравьев-Апостол, когда планировал поход восставших частей на Киев, когда отправлял в город специального курьера А. Е. Мозалевского. Таким образом, историк не располагает всеми необходимыми данными для оценки той подлинной роли Крупеникова в заговоре декабристов, что обусловила уверенность лидера восстания в содействии этого офицера замыслу присоединения полков киевского гарнизона к мятежным частям.

Судя по всему, заметную роль в событиях кануна 14 декабря 1825 г. сыграл А. П. Сапожников, вполне посвященный в дела заговора, равно как и в существование декабристского тайного общества. Как уже упоминалось, будучи родственником Я. И. Ростовцева, Сапожников участвовал в обсуждении плана «осведомления» великого князя Николая Павловича о существовании заговора и грозящей ему опасности при вступлении на трон. По данным В. И. Штейнгейля, именно Сапожников способствовал тому, чтобы встреча Ростовцева с Николаем Павловичем состоялась; он настоял на составлении письма к претенденту на престол. Роль Сапожникова в одном из важнейших эпизодов, связанных с заговором, таким образом, трудно переоценить.