По некоторым данным, в качестве взрывчатого вещества в «вакуумной бомбе» используется некий горючий газ, находящийся в ней под большим давлением. При раскалывании (не разрыве!) бомбы он быстро распространяется во все стороны и когда его давление падает до атмосферного, происходит воспламенение. При этом взрывная волна, идущая от эпицентра в стороны, относительно слабая, но в эпицентре возникает сильнейшее разряжение. В результате возникает мощнейшая ударная волна, идущая к эпицентру взрыва. Вот почему при применении этих бомб люди гибнут в укрытиях и пещерах — в убежищах мгновенно происходит настолько резкое понижение атмосферного давления, что смерть неминуема!
После взрывов в Тюрингии у окрестных жителей болела голова, шумело в ушах, носом шла кровь — очень похоже на симптомы не только контузии от удара взрывной волной, но и на последствия сильно пониженного атмосферного давления. К тому же, по воспоминаниям Клары Вернер, «налетел шквал», т. е. сильнейший порыв ветра. Если бы этот «ветер» дул со стороны места взрыва, то Вернер поняла, что это взрывная волна, и сказала бы об этом при опросе. Но «шквал» явно двигался в противоположную сторону — к месту взрыва — вот поэтому-то никто и не понял, что в эпицентре взрыва как раз и произошло сильнейшее падение давления. К тому же, по свидетельским показаниям рабочего Ваксмута, трупы заключенных имели сильные ожоги — они наверняка появились в результате воспламенения газа. Что же касается обнаруженной на месте взрывов радиоактивности, то из-за тяжелейшего положения Рейха повторять опыты было нецелесообразно. Поэтому в Тюрингии 4 марта 1945 года было испытано устройство «объемного» («вакуумного») взрыва, а 12 марта — опытный взрыв с взрывчаткой, содержащей «обедненный» уран. Так что по совокупности свидетельств получается, что сотрудники «Аненербе» Курт Дибнер и Вальтер Герлах действительно испытали в марте 1945 года в Тюрингии экспериментальные устройства боеприпасов, появившихся лишь в самом конце XX — начале XXI веков!
К тому же при «вакуумном» взрыве возникает грибообразное облако, почти неотличимое от ядерного «гриба», поэтому через десятилетия такое свидетельство и может навести исследователей, обычно не имеющих понятий об отличиях во взрывах различных боеприпасов, о взрыве атомной бомбы — что и произошло в данном случае…
Но запустить в массовое производство новейшие боеприпасы нацисты уже не могли как из-за недостатка времени, которого у Третьего рейха оставалось всего два месяца, так и из-за отсутствия большого количества урана и, возможно, газа. К тому же производство таких боеприпасов требует новых технологий и перестройки технологических линий предприятий оборонного комплекса, на что требуется несколько месяцев. Поэтому вернемся к Тимофееву-Ресовскому.
Второй «зубровский» ходатай очень интересен в том, что его фамилия имеет непосредственное отношение ко многим события, рассматриваемым в этой книге. Но его фамилию Гранин почему-то написал неверно — Вальдзеккер, что очень схоже с настоящей.
В 1938 занял пост статс-секретаря МИД. Работая в МИДе, Вайцзеккер участвовал в дипломатическом давлении на страны-сателлиты Рейха по вопросам ареста и вывоза евреев в лагеря смерти. С 1942 по 1944 числился в составе штаба рейхсфюрера СС, в котором числились и все без исключения руководители «Аненербе».
В 1943 году снят с поста статс-секретаря и назначен послом в Ватикан, где и был арестован союзниками в 1945 году. В качестве обвиняемого проходил по делу Вильгельмштрассе (МИД Рейха. —