Новое следствие по делу Рудольфа Гесса

Дипломат нейтральной Швейцарии мог проехать в любую страну даже во время боевых действий, а швейцарский ученый-историк не вызывал особых подозрений встречами с любителем военно-морской истории Гессом и представителем старинного аристократического рода Гамильтоном. «Нейтральный» дипломат-историк был идеальным вариантом связи, а его политические симпатии на Западе никого не волновали, главное, чтобы он не симпатизировал левым.

После встречи с пленным Гамильтон заявил гарнизонному командованию, что арестованный является «важной персоной и его следует поместить в более надежное место, где не бомбят, и приставить надежную охрану». После обеда немца на машине «скорой помощи» в сопровождении эскорта доставили в военный госпиталь в замке Бьюкенен севернее Глазго и приставили к нему охрану.

Герцог же съездил на место падения самолета, после чего вернулся в штаб ПВО и, по его воспоминаниям, позвонил командующему ВВС и сказал, что у него имеется важное сообщение для министерства иностранных дел. Затем Гамильтон стал звонить непосредственно в МИД, стараясь выйти на секретаря министерства Кадогана. Ему ответили, что он занят, поэтому подойти к телефону не может, добавив стандартную бюрократическую фразу «позвоните завтра».

Герцог возмутился, началась телефонная перепалка, и вдруг в трубке возник еще один голос: «Говорит секретарь премьер-министра. Премьер прислал меня в МИД, поскольку ему стало известно, что у вас имеется какая-то интересная информация. Я только что появился и хотел бы узнать, что вы предлагаете делать»?

Наверняка о многом умолчал в своих воспоминаниях герцог Гамильтон, но в этом эпизоде он допустил ошибку, случайно сказав правду: вклинившийся в разговор секретарь Черчилля даже не попробовал узнать, в чем дело, а сразу спросил, что герцог предлагает делать!

Из этого ясно, что Черчилль еще до звонка Гамильтона знал о случившемся. Секретарь премьера Коллвилл позже придумал настолько странное оправдание для объяснения своего присутствия в МИДе, что оно служит доказательством того, насколько английская версия «дела Гесса» сильно отличается от действительных событий. Коллвилл в 1969 году утверждал, что в то утро ему приснился сон, будто в Англию на парашюте прибыл сам Гитлер!

Гамильтон встретился с пленным в 10 часов утра 11 мая, примерно в час дня он стал звонить в Лондон, однако многие историки, в том числе и английские, считают, что секретарь Черчилля и сам премьер уже в 5.30 утра 11 мая знали о прилете в Англию человека, похожего на заместителя Гитлера.

Мало того, английские историки считают, что о прилете Гесса в Англию в Лондоне знали задолго до его появления и ждали. Информация о полете Гесса, считают англичане, пришла из Аугсбурга, сообщить ее могли следующие лица: владелец авиаконцерна Вилли Мессершмитт, кто-то из окружения Геринга, или некая девушка «из промышленных кругов» Германии (скорее всего, чья-то секретарша).

Английские историки правы — Лондон мог получить из Аугсбурга информацию о готовящемся вылете Гесса… в Норвегию согласно заранее поданной им заявки на полет!

Это вполне возможно, как возможно и то, что в окружении Черчилля, зная дату вылета Гесса в Норвегию, могли обсуждать возможности его перехвата и уничтожения при полете над морем или при подлете к месту назначения. Однако дальше разговоров дело не пошло по простой причине — английские ВВС не имели истребителей дальнего действия типа немецкого Me-110. Блокировать же южное побережье Норвегии боевыми кораблями, чтобы сбить самолет Гесса зенитным огнем, было нереально — это привело бы только к большим потерям, т. к. немцы быстро обнаружили бы корабли и уничтожили.

В понедельник 12 мая на Даунинг-стрит 10, резиденции британского премьер-министра, собралось все британское руководство, присутствовал и Гамильтон. Черчилль в кабинете беседовал с министром иностранных дел Иденом, затем к нему был приглашен герцог. Черчилль сказал ему, что хочет, чтобы как можно скорее провели опознание немецкого летчика. В это же время на Даунинг-стрит был срочно вызван Стюарт Мензис, руководитель британской секретной службы «Инджеллент Сервис». Решено было послать в Глазго Айвона Киркпатрика, бывшего с 1933 по 1938 годы первым секретарем британского посольства в Берлине, чтобы, как выразился секретарь МИД Кадоган, «подвергнуть Гесса медицинскому осмотру». Киркпатрик не только часто встречался с Гессом, но и достаточно близко знал нацистов, в результате чего стал ярым противником политики «умиротворения». В это же время Черчилль показал пришедшему на Даунинг-стрит лорду Бивербруку изъятую у летчика фотографию мужчины с маленьким мальчиком и спросил, не знает ли он, кто это?

Бивербрук, встречавшийся с Гессом в Берлине и обсуждавший с ним вопросы международной политики, не задумываясь, ответил: «Гесс».