Новые идеи в философии. Сборник номер 13

В философском творчестве Ренувье можно отметить три этапа (если не считать юношеского увлечения сен-симонизмом, которое он разделяет с О. Контом): 1) иррационализм первого «эклектического» периода, 2) неокритицизм «Опытов», 3) позднее, после 1870 года, наступает последний период в развитии его философской мысли, который представляет поворот в сторону церковной протестантской догматики. Если Конгрев характеризовал позитивизм «Системы позитивной политики» как католицизм минус христианство, если Конт стремился в последние годы жизни сблизиться с иезуитами для обеспечения распространения и упрочения позитивной религии, то буквально подобное же явление мы наблюдаем в философской деятельности Ренувье. После неудачной для Франции войны Ренувье обращается к своим соотечественникам с призывом обновить религию, заменить суеверный и враждебный прогрессу католицизм исповеданием свободного от гнета авторитета либерального протестантизма, который мог бы обновить подгнившие моральные устои общества, ибо именно католическая культура растлила Францию. Либеральные пасторы в «Critique religieuse» откликнулись на призыв философа, и в последующих трудах Ренувье начинается приспособление первоначального учения к догматам протестантизма. Появляется личный Бог, учение о грехопадении, об искуплении etc. Критицизм окончательно превращается в церковный догматизм. Я говорю: окончательно, потому что и метафизика Ренувье второго периода носила в себе уже печать церковных влияний, может быть, бессознательных: происхождение мира ex nihilo, конец мира, бессмертие души, свобода воли и возможность чуда, моральная ответственность – все это, как нельзя лучше, с присоединением идеи Бога-творца, согласуется с догматами протестантства. В книгах: «Personnalisme» и «Nouvelle monadologie» догматизм Ренувье достигает высшей точки. Ренувье не доказывает, а изрекает догматически новое учение о Боге и монадах и предоставляет полный простор своей фантазии, характеризуя первобытный порядок вещей. Так, например, мы узнаем, что до грехопадения у человека было, как у нас, лицо, но не было ни внутренностей, ни половых органов. Справедливость требует заметить, что даже в этих сочинениях явно упадочного характера встречается множество интересных мыслей. Но в целом они представляют жалкий компромисс свободной философской мысли с богословскими бреднями.

В заключение я хотел бы еще остановиться на вопросе о влиянии Ренувье на других мыслителей. Не только немцы совершенно замалчивали до сих пор этого писателя, забывая или желая забыть, что первым новокантианцем был француз, – 1-й том «Опытов» Ренувье вышел в свет за 10 лет до нашумевшей книги Либманна: «Kant und die Epigonen» с припевом в конце каждой главы: «пора вернуться к Канту», – но и французы отнеслись к творцу неокритицизма с незаслуженным равнодушием.