Новые идеи в философии. Сборник номер 13

Разбирая отношение между физическими и психическими процессами, мы указали на невозможность допущения причинной связи между ними. Вместе с тем, мы должны были признать параллелизм их течения. Для объяснения этого параллелизма мы можем только допустить, что в основании физических и психических процессов лежит какое-то единство. Его можно было бы считать совершенно трансцендентным, не имеющим никакой аналогии ни в физическом, ни в психическом ряде явлений. Но такая идея выражала бы только постулат признания какой-то связи между обоими рядами и была бы совершенно неопределенною и по форме и по содержанию. Для того, чтобы выразить это единство в понятиях, необходимо мыслить его подобным или физическому или психическому бытию. Выше мы видели, что подлинною реальностью субъекта может считаться только его воля. Объект конструируется нашею мыслью, как нечто, действующее на я. Поскольку он действует, он должен содержать в себе деятельное начало. Но из нашего опыта мы не знаем другого деятельного начала, кроме воли. Поэтому и внешнему объекту мы вынуждены приписать нечто, по крайней мере, подобное воле. Представления вызываются действием какой-то другой воли на мою. Взаимоотношение между деятельностью и страдательностью, характерное для всякой деятельности представливания, может быть объяснено как взаимодействие различных воль. Воля, взятая как таковая, есть чистая воля, подвергающаяся же действию других – эмпирическая или представляющая воля. Представления являются тою средою, чрез посредство которой происходит взаимодействие различных воль. Таким образом, подлинную реальность нужно рассматривать как бесконечную совокупность волевых единиц, вступающих во взаимодействие, благодаря которому всякая единичная воля становится представляющей. Общностью представлений создается общность волевых деятельностей, таким образом возникают более широкие волевые единицы. Взаимодействие волевых единиц является принципом развития воли вообще. Так как всякий реальный волевой процесс требует известного представляемого содержания, т. е. взаимодействия с чужой волей, то всякое волевое единство имеет определенное качество, отличное от других содержание – не само по себе, а только в силу отношения к другим волевым единствам, отношения, отливающегося в форму представлений

34.

При свете идей разума мир в последней основе своей не покоящееся бытие, а становление, стремление, деятельность. Идея бесконечности физической вселенной заставляет нас предполагать, что и соответствующая ей духовная жизнь должна считаться такою же бесконечною, а потому наша духовная жизнь составляет лишь бесконечно малую часть общего духовного развития. И мы можем верить в то, что развитие идет ко все большему слиянию всех единичных воль, к претворению их в единую мировую волю, подобно тому, как наши индивидуальные воли сливаются в растущие соборные воли.

На вопрос, что является последним основанием идеального мирового единства всех стремлений, единства, намечающегося в истории развития, мы не можем дать строго научного ответа, мы можем только указать последние гипотезы, к которым приходит наше мышление, если оно, следуя принципу основания, выходит в поисках основания далеко за пределы опыта. Как последнее основание того нравственного идеала, осуществление которого является конечною целью всего развития, разуму представляется идея Бога, идея вечного нравственного начала. Разум выставляет бытие такого начала только гипотетически, убеждение в бытии его коренится в нравственном сознании. Не знание, а вера, вера в нравственный идеал и в безусловное основание этого идеала открывает нам последний источник бытия. Из глубины нравственной веры вырастает убеждение, что

«В одну любовь слиясь, мы цепи бесконечнойЕдиное звено,

И выше восходить, в сиянье правды вечнойНам врозь не суждено».

Мы – звенья бесконечной цепи, и, как таковые, временны и преходящи. У нас нет никаких оснований, ни интеллектуальных, ни этических, допускать индивидуальное бессмертие. Bеpa в него, по решительному мнению Вундта, обусловлена исключительно эгоистическими мотивами, стремлением к безграничному субъективному благополучию. Но жизнь наша есть восхождение к Вечной Правде. Мир в своем развитии не чужд, не потусторонен этой Правде, этому сверхвременному нравственному началу. Мир лежит в Боге и должен выявить и осознать Его.