Новые надежды для мертвецов

— Не знаю. Я училась здесь, в Майами, в школе Шенандо-Хай, и у нас ничего подобного не было. Я, во всяком случае, об этом не слышала. Конечно, у некоторых девчонок иногда появлялись следы от засосов, но я не думаю, что их целовали насильно.

— Ну, у латиноамериканских девочек жизнь всегда пуританская... Но я не об этом хотел сказать. Я лишь предположил, что эти багровые пятна на его шее — следы от засосов.

— Может, ты и прав. Судя по его улыбке, парень умер вполне довольным.

— Это не улыбка, Эллита. Это трупный оскал. Куча людей, которым совсем не хотелось умирать, «улыбаются» подобным образом после смерти.

— Я знаю, сержант, знаю. Простите, — начала извиняться Санчес. — Мне не стоило так бестактно шутить.

— Да не извиняйся ты, ради Бога! Эллита, я порой просто не знаю, как с тобой говорить.

— А ты попытайся говорить со мной как с напарником, — сжала губы Эллита. — И не надо мне говорить про пуританскую жизнь. Я выросла в Майами и восемь лет провела в полицейском управлении. Конечно, у меня нет опыта работы по расследованию убийств, но я уже много лет в полиции.

— Договорились, напарник! — улыбнулся Хок. — Что скажешь по поводу трупа?

— По-моему, обычная передозировка. Разве не так?

— Похоже на то. — Хок вдруг стиснул кулаки. Чего-то тут не хватает...

Он направился к платяному шкафу, через открытую дверцу которого были перекинуты выцветшие джинсы и белая, не первой свежести, рубашка с коротким рукавом. Хок обшарил карманы рубашки и джинсов, обнаружив три цента, бумажник и коробок спичек. Присовокупив эти находки к остальным вещдокам, Хок направился к стоящему возле стены комоду. На крышке комода лежали две двадцатидолларовые купюры и одна десятка. Но предсмертной записки, которую искал Хок, нигде не было.

Хок показал на деньги, не притрагиваясь к банкнотам:

— Гляди, Эллита, наши славные коллеги оставили пятьдесят баксов. Сразу видно, что дилетанты. Профессионал забрал бы все. Не знаю почему, но дилетанты всегда оставляют часть денег. Они, наверное, считают, что забирать все деньги неприлично — они для них вроде последнего печенья в пачке. Если бы на комоде было не пятьдесят долларов, а двадцать два, то они оставили бы два доллара. — Хок приложил купюры к тысяче долларов и передал все деньги Эллите Санчес. — Когда напишешь отчет, запри эти «бабки» в моем столе. Вернем их потом миссис Хикки.

В верхнем ящике комода Хок обнаружил несколько пар чистых трусов, футболок и носков. Во всех остальных ящиках не было ничего, кроме пыли. В узком платяном шкафу на плечиках висел темно-синий костюм из полиэстера — в целлофановой упаковке от химчистки, — две синие рубашки и одна выходная сорочка белого цвета. Галстуков в шкафу не оказалось. Нигде не нашлось и никаких писем или личных вещей. Единственный предмет, по которому можно строить предположения о роде занятий покойного — коробок спичек с фирменной наклейкой «Холидей Инн». Но в Майами больше двух десятков отелей «Холидей Инн» и строятся еще две такие гостиницы.

Хок был озадачен. Возможно, миссис Хикки, обнаружив предсмертную записку, сожгла ее или смыла в унитаз. Такое уже случалось не раз. Практически все считают, что самоубийство члена семьи ляжет позорным клеймом на весь род, и потому стараются уничтожить все улики, свидетельствующие о суициде.

Хотя в данном случае Хок не взялся бы утверждать, что Джерри Хикки покончил жизнь самоубийством. Джеральд, судя по штуке баксов и изрядным запасам героина, был из разряда наркоманов-везунчиков. Скорее всего, он просто случайно не рассчитал дозу. Возможно, принятый Джеральдом героин оказался более сильнодействующим, нежели наркотик, который он колол прежде. В общем, одним наркошей на свете стало меньше. Всего-то делов.

Но Хок все равно терзался сомнениями.

— Пошуруй в ванной, — велел он Санчес, — а я пока позвоню судмедэкспертам.

Зайдя в кухню, Хок подошел к телефону, висевшему на стене, и набрал номер отдела по расследованию убийств. Теперь дежурный по отделу сообщит о трупе патологоанатомам, и кто-то из них либо приедет на место происшествия, либо велит везти тело в морг. В любом случае, без вскрытия не обойтись.

Хок закурил, стараясь не затягиваться, и вышел на крыльцо. Велосипедистки исчезли. Хенниган сидела на переднем сиденье патрульной машины. Дверцу автомобиля она оставила открытой — это было нарушением устава, но зато напялила на голову фуражку.