Новый дом

— Во-первых, вы ошиблись с формулировками. Не прошу. Требую. Во-вторых, разрешите, я поясню, как ваши действия выглядели со стороны. Вы задержали меня, на что имели полное право. Потом стали задавать мне вопросы, на что также имели полное право. Вопросы, на которые я ответила правдиво и максимально подробно. Вам необходимо было только убедиться в правдивости моих ответов, сверив мои показания с данными искина. Сколько бы это заняло времени — не мои проблемы. Если ваши сотрудники не умеют работать быстро — выгоните их и наймите других, которые умеют. Вместо этого вы начали надо мной издеваться, применяя пытки, которые вы лицемерно называете интенсивными методами допроса…

— Я вас не трогал!

— Под словом «вас» я имела ввиду всю вашу организацию. Конкретные личности меня не интересуют, под суд вы пойдёте вместе. Итак, после того, как я полностью и правдиво ответила на все ваши вопросы, вы начали меня пытать, искалечив меня и убив моего ребенка!

— На тот момент мы думали, что вы являетесь таурийским агентом и покрываете таурийского шпиона — с учетом имеющихся в нашей службе агентурных сведений и незапланированной задержки прибытия Омеги эта версия была наиболее правдоподобной. Рассказанное вами было настолько невероятным, что мы просто не знали, что такое возможно!

— Незнание закона не освобождает от ответственности. Пойдёте под суд за пытки, издевательства и убийство. В суде, скорее всего, вы проиграете. Все допущенные мною, как старшей группы исследователей экспедиции, нарушения законов потянут максимум на 20–30 сол понижения в правах, возможно, даже с принудительными общественными работами. В то же время как нанесённые мне вашими сотрудниками повреждения я оцениваю примерно в 350–400 сол, и это минимум. Поверьте, как ученый-генетик я обосную каждый данг из этой цифры. Я привлеку лучших учёных и юристов своего клана. Итого империя, с учетом всех моих проступков, еще будет должна мне более 300 сол. После суда я сразу же выйду на свободу и буду добиваться справедливой компенсации. А вы все сядете. Пожизненно. За убийство. Но я буду добиваться вашей казни. Ибо убийство своего ребенка я вам никогда не прощу!

— Хорошо, какие ваши требования? Что вы хотите?

— Я. Хочу. Чтобы вы. Все. Сдохли!!!

— Вижу, вам пока тяжело разговаривать спокойно и объективно. Давайте дождемся, пока вы поправитесь.

— Давайте, дождемся. Только имейте в виду — всё сказанное мной остаётся в силе. И отдайте приказ — Дэрия не трогать. Он не опасен, если не проявлять к нему агрессии. Все его действия — вы так и не рассказали, что он натворил — однозначно подпадут под определение самозащиты, я его очень хорошо изучила. Причем мой отчет у вас тоже имеется, раз вы распотрошили память искина. Если вы его убьете — под суд пойдет не только ваша служба, но и те, кто сейчас за ним охотится. Прошу также видеозапись моего допроса…

— Какой допрос? Мы же с вами просто разговариваем…

— Я не давала согласия на этот разговор, значит, это допрос. Повторяю — видеозапись вы сейчас же передаёте наверх по инстанциям. Хоть до самого императора дойдите — мне всё равно. Считайте это официальным заявлением. Если по вашей вине хоть кто-то из заинтересованных сторон окажется не проинформированным — это будут его проблемы, а мой счет к вам возрастёт многократно. А теперь оставьте меня — мне плохо и я хочу отдохнуть…

* * *

Спокойно покинуть Шарой Андрею не дали — стоило ему вылететь за пределы города, как наперерез управляемому им флаеру устремилось сразу два военных челнока. В динамике флаера зазвучали сухие металлически-дребезжащие слова с приказом остановиться и предоставить воздушное судно для досмотра. Не меняя скорости и направления движения, Андрей сообщил, что является сотрудником отдела материально-технического снабжения научной станции Оканийского заповедника и в настоящее время осуществляет плановый рейс по доставке на станцию продовольствия и одежды. На повторное требование остановиться Андрей предложил связаться с дирекцией научной станции для подтверждения своих полномочий и начал долго объяснять, почему этот рейс чрезвычайно важен и не может быть отменён. Текли минуты, десантные челноки взяли флаер в коробочку, вплотную приблизившись слева и справа, а лес, сначала едва заметной зелёной полосой обозначавшийся на горизонте, значительно приблизился. Требования остановиться становились всё настойчивее, переходя в угрозы, но Андрей добился своего — вступив в словесную перепалку и затянув время, и флаер с минуты на минуту должен был достигнуть опушки. Видимо, на челноках тоже это поняли, предупредив, что открывают огонь на поражение, и дали предупредительный залп, взрыхливший землю впереди по курсу.