Новый дом

— Что случилось? Я законопослушный гражданин! Почему вы…

— Молчать! Откройте вторую дверь!

Ошеломленный мужчина открыл пассажирскую дверь, и Андрей, одним ловким движением перепрыгнув флаер, сел в пассажирское кресло. Закрыв за собой дверь, он сказал:

— Слушайте мои указания и не пытайтесь препятствовать спецоперации имперской службы безопасности.

— Но я ничего не делал…

— Это неважно. Сейчас вы плавно взлетаете и спокойно летите в Шарой, там вы садитесь возле такого же магазина…

— Я плохо знаю Шарой, в нём несколько магазинов. К какому мы должны прилететь?

— Летите к ближайшему, это не имеет значения. После прилёта получите дальнейшие инструкции.

— Я мирный гражданин, ничего не нарушал и не имею отношения к деятельности вашей службы! Мне срочно нужно домой, у меня работа…

— Молчите и не действуйте мне на нервы! Во время выполнения спецоперации я обладаю исключительными полномочиями — Андрей блефовал, но, похоже, его блеф возымел гипнотическое действие — если вы не будете выполнять мои указания, вы будете задержаны как лицо, препятствующее выполнению спецоперации, и пойдёте под суд.

— Но я…

— Молчите и летите, у меня очень мало времени…

* * *

Шарой уже оказался в кольце блокады — оканийцы сработали оперативно, замкнув кольцо окружения, однако доступ в него никто не перекрыл, досматривали только вылетающие флаеры. Поразительная беспечность! Пользуясь ошеломлением захваченного оканийца, а также его поразительной трусостью, Андрей воспользовался платёжным терминалом заложника для оплаты всех необходимых покупок, а им самим — для укладки купленного в багажный отсек флаера. После того, как всё необходимое для выживания было уложено, Андрей тем же командирским голосом сказал захваченному им оканийцу, что флаер он реквизирует для проведения спецоперации. На жалобно прозвучавший вопрос, что же ему делать, Андрей коротко объяснил оканийцу, что ему необходимо составить список материального ущерба в трёх экземплярах и предъявить его в канцелярию имперской службы безопасности, добавив:

— Список подайте в приёмную канцелярии в Окаане, они в курсе проводимой спецоперации и возместят вам весь ущерб, в том числе за потерянное время и причинённое беспокойство. Не волнуйтесь. Самое главное — внимательно составьте перечень в трёх экземплярах. На каждом экземпляре оставьте свою подпись. Сегодня вы можете не успеть, поэтому подходите завтра с утра в приёмную в Окаане…

— Но я живу в Каде…

— В Каде служба безопасности не в курсе спецоперации, это дело столичных спецслужб.

— А мой флаер?

— Заберёте завтра там же, в Окаане, а пока можете пользоваться телепортами или такси, затраты вам возместят.

— Спасибо, я так и сделаю…

* * *

Глядя вслед уходящему лоху, Андрей подумал, что если оканиец сделает всё так, как ему сказали, то похищенного флаера до завтра точно никто не хватится. Времени будет достаточно для того, чтобы успеть небольшому флаеру затеряться под густыми лесными сводами, если не удастся найти удобное ущелье. Развод прошёл вполне успешно — Андрей даже не предполагал, что ошеломленный оканиец так легко купится на откровенный блеф, не обратив внимание ни на натянутость легенды, ни на кучу нестыковок. Воистину наглость — второе счастье. В самом деле, если подумать здраво — ну зачем сотруднику имперской службы безопасности заставлять гражданское лицо приобретать на своё имя товары, да ещё и забирать флаер? Но нет, уверенное поведение вкупе с командирским голосом запутали, а возможно, и запугали оканийца, не позволив ему мыслить здраво и усомниться в словах Андрея, приняв блеф за чистую монету. Интересно было бы посмотреть, как завтра он явится в приёмную канцелярию службы безопасности и начнёт требовать деньги и флаер — представив себе эту картину, Андрей невольно улыбнулся. Минута — и флаер поднялся в воздух, направившись к северу от Шарой, к границе заповедника.

Где-то в имперской контрразведке…

— Танья Айлинэри, мы приносим свои извинения за примененные к вам методы допроса. На тот момент получение информации, причем в кратчайшие сроки, казалось нам важнее некоторых этических и правовых норм.

— Извинения не принимаются. И дело даже не в том, что я сразу же, ничего не скрывая, рассказала вам всё, что знала. Я отлично знаю имперские законы, включая те, что я нарушила. Самое строгое нарушение не потянет и на сотую долю того, что вы со мной сделали. Я хочу, чтобы не только вы, но и каждый, участвующий в пытках и издевательствах, понес заслуженное наказание. Прошу составить подробный список всех причастных лиц, предоставить его мне на ознакомление и передать в суд. Считайте это моим официальным заявлением. Кстати, наш разговор должен записываться. Проследите за этим. Если запись окажется повреждена или уничтожена, это станет отягчающим обстоятельством для вашей службы в суде, который, надеюсь, состоится сразу же, как только я выйду отсюда.