Новый дом

Итак, планы в очередной раз поменялись. Первоначально Андрей хотел незамеченным пройти через заповедник и затеряться на северных фермах, устроившись на любую неквалифицированную работу — в преддверии зимы там наверняка недостаток в дешёвой рабочей силе. Там, где предгорья заповедника плавно переходили в холмы, плодородная почва давала по два урожая в год. Вот только технику на крутые склоны запустить было нельзя, приходилось обрабатывать землю и собирать урожай чуть ли не вручную — автоматическая техника требовала постоянного присутствия оператора. Впрочем, и ценилась в империи выращенная в таких условиях натуральная продукция очень высоко, с чего кормилось великое множество больших и мелких сельскохозяйственных кланов. Всю эту информацию когда-то Андрей почерпнул в памяти искина, изучая историю и экономику Оканы наравне с множеством других на первый взгляд бесполезных сведений. К бесполезным сведениям он относил и то, что практически в самом центре заповедника располагалась научно-исследовательская база с пусть малочисленным, но, если верить справочной информации, постоянным персоналом. Тогда, на звездолёте, его привлекли красочные объёмные слайды, показывающие базу, её обитателей и живописные окрестности. Как оказалось, сейчас эти знания пригодились. До людского жилья на северных границах заповедника с полученными травмами дойти было проблематично, а точнее — практически нереально. Зима уже вплотную подошла к границам предгорий, утром на камнях и траве лежал иней. В любую минуту небо могло затянуть тучами и пойти снег. В снегу на сусликов не поохотишься, они забьются в свои норы до весны и их не выгонят оттуда никакие силы. База была ближайшим человеческим жильём, где ему теоретически могли оказать помощь. Она находилась вдвое ближе к месту, в котором он сейчас находился, чем ставшие вдруг сразу такими далёкими сельскохозяйственные фермы. Правда, по его прикидкам, базу он уже прошёл, обогнув по широкой дуге. Тем же темпом, что и последнюю неделю, до базы идти примерно четыре-пять дней. Вдвое меньше, чем до ферм, но со сломанными рёбрами и больной ногой — неизвестно, дойдёт ли он туда вообще. Но даже если дойдёт — неизвестно, сколько времени ему на это потребуется. Плюс ко времени на дорогу надо добавить минимум два-три дня на отдых и охоту, иначе он просто никуда не дойдёт. К тому же до базы необходимо было дойти непременно до зимы — тогда, с учётом того, что прочитанная на звездолёте информация не устарела и хотя бы в основном соответствует действительности, был неплохой шанс спастись. Обжитые уютные фермы в изменившихся планах Андрея перешли в категорию недостижимой мечты, сменившись очертаниями ровных рядов прямоугольных домиков высокогорной научно-исследовательской базы…

Тяжело поднявшись, Андрей попробовал сделать несколько шагов. Терпимо… Вчерашняя боль, разрывающая на части всё тело, не ушла, но стала слабее, не туманила разум и позволяла думать не только о том, как поднять ногу без того, чтобы не потерять сознание. Подобрав свою валявшуюся невдалеке палку, Андрей медленно доковылял до ручья и жадно напился. Холодная вода сразу заломила зубы, обожгла горло и прояснила сознание. Некстати в бок ткнулась кошачья голова — котёнок обнюхивал висящие на поясе тушки сусликов, чудом не свалившиеся при падении. Он явно хотел есть, и раз по запаху определил дичь — значит, мать уже начала помимо молока прикармливать его мясом. Котёнок ещё раз ткнулся носом в тушки и жалобно заскулил.

— Ты голодный, кроха? — спросил у него Андрей, — и что же мне с тобой делать?

Кот жалобно посмотрел ему в глаза, как бы говоря — «Что делать? Кормить! Ты же теперь моя мама!».

— Эх, бедолага, — грустно ответил на выразительный взгляд котёнка Андрей, — кто бы меня покормил… Сдохнем мы с тобой оба от голода… Ну или оба выживем… Ладно, буду твоей мамой. Сейчас займёмся процессом кормления…

И, сорвав с пояса одну тушку, Андрей разрезал её лопаткой вдоль по брюшку, выпотрошил, разорвал руками на две половинки, после чего оторвал зубами от задней лапки кусок нежного сочного мяса, немного пожевал его, вытащил изо рта, положил на ладонь и поднёс раскрытую ладонь с полупережёванным кусочком мяса к кошачьему носу. Кошак осторожно понюхал ладонь, слизнул языком мясо и опять уставился на Андрея большими зелеными немигающими глазами.

— Понравилось, да? Котик любит мясо? — Андрей ласково приговаривал, продолжая рвать зубами суслика, отрывая мясо от костей и скармливая его кошаку.

Когда суслик был съеден, Андрей точно так же разделал и вторую тушку, правда, её они прикончили вдвоём — Андрею тоже надо было восстановить силы. Перекусив, Андрей доплёлся до туши убитой кошки и устало привалился к её животу. Котёнок улёгся рядом, положив на Андрея лапу и хвост, и под холодным осенним солнцем они задремали, прижавшись друг к другу.

Проснулся Андрей только под вечер от сосущего чувства голода в животе. Котёнок спал, прижавшись животом к нему, но, почувствовав, что человек проснулся, тоже потянулся, издав тонкий мяв, и открыл глаза.