Новый год — пора сражений

Вазд Дэнз Антшенн переступил через него и тут заметил выглянувшего из своего кабинета начальника ПОБ, у которого от вида того, что произошло, лицо побелело чуть не до оттенка шпаклёвки. Злобно оскалился, подумал: «Как же вас здесь много!..» — далее, почти не целясь, пальнул в Морозевича и устремился по коридору к дежурной части, волоча за собой мешок, в котором что-то металлически звякало.

На упавшего майора полиции он даже не взглянул.

И тем самым допустил большую ошибку.

Когда лазерный луч коснулся тела начальника ПОБ, тот подумал: «Вот и всё. Конец…»

Когда Морозевич, потеряв равновесие, упал на пол, к нему пришло чёткое осознание того, что это последнее, что происходит в его жизни. «Обидно погибать вот так — при таких странных обстоятельствах, да ещё и в новогоднюю ночь…» — подумал в этот миг майор полиции, морально приготовившись к отделению души от тела или чему-нибудь в таком роде.

Прошло две, три, пять секунд. Ничего сверхъестественного. Только острая боль на левом краю груди.

«Если я не умер, значит, он попал не в сердце», — подумал Морозевич и стиснул зубы, превозмогая боль, на которую лишь сейчас обратил внимание. Из его горла вырвался сдавленный хрип — хорошо, что тихий, иначе Антошин вернулся бы и прикончил его.

«Куда это меня?..» — Морозевич приподнял левую руку, едва не взвыл от боли и посмотрел туда, куда его ранили.

Луч, похоже, прошёл почти что по касательной, — правда, порвав китель, рубашку, кожу, два-три миллиметра мышц и, возможно, слегка задев кость. Но рана смертельной не была, да и кровь текла вяло: артерии повреждены не были.

«Значит, я выживу, — подумал Морозевич, приподнявшись на локте правой, неповреждённой руки. — Но смогу ли я остановить этого психа?.. Эх, зачем я только „ствол“ оставил в столе?..»

Тут он вспомнил звонок Дьяченко. Тот говорил вроде, что могут поступать странные звонки и поэтому надо сохранять бдительность…

«А не связано ли это с?..» — пришла мысль. А следом — какое-то неосознанное озарение, как будто в голове сложился трудный пазл; Морозевич вдруг осознал, что протрезвел.

О том, что сказал ему полковник два с половиной часа назад, майор забыл за употреблением спиртосодержащих веществ. Забыл сам и не сказал остальным. Ох, зря…

«От водки один вред», — подумал Морозевич и, зажимая правой рукой рану, пополз к столу.

Несколько секунд — и он уже там. Протянул правую руку, открыл ящик и нащупал пистолет. «ПМ», недавно принятая на вооружение модель. Обойма полная: в этом отношении Морозевич был перфекционист.

Взял пистолет и, опираясь на стол, принял вертикальное положение. Где-то невдалеке раздались новые вопли: похоже, этот урод уже убил дежурного и сейчас сражался с пэпээсниками, которые охраняли отдел, прибежавшими на крики. Послышались выстрелы из автоматов: патрульные, судя по всему, открыли огонь, — тут же, впрочем, оборвавшийся.

«Ну ничего: я остановлю его…» — подумал Морозевич и, зажимая рану левой рукой, а в правой держа «ствол», пошёл следом за Антошиным.

Зрелище, представшее перед глазами начальника ПОБ, заставило его замедлить шаг.

Дежурка была разгромлена: дверь и окошко, перед которым на стуле раскинулся старлей с простреленной головой, просто-напросто искромсаны лазером; по столу и по полу разбросана еда, разлито шампанское, раскиданы бумаги; в углу надрывался телефон. А у выхода на улицу, рядом с пустующим «обезьянником» (всё-таки в плане обычной преступности этот Новый год какой-то непривычно тихий…), лежали тела «пэпэсов» с АКСУ предпоследней модели, зажатыми в руках.

А самого «диверсанта» не видно.

«Вышел уже!.. — с отчаянием подумал Морозевич. — Только бы догнать его!..»

Начальник ПОБ перешёл на бег. Не обращая внимания на боль, одним прыжком перескочил через три тела, затем ещё через одно; не останавливаясь, толкнул рукой входную дверь и выбежал на улицу.

Открытую кожу холод обжёг сразу, а сквозь китель и под брюки лишь принялся просачиваться. Морозевич покрутил головой в стороны, не привыкшими к темноте глазами выискивая в поле зрения фигуру в белой шубе.

Уши уловили тихий рокот двигателя и шорох шин по покрытому снегом асфальту. Морозевич повернулся на звук и заметил, как «уазик» ППС, стоявший метрах в десяти от крыльца, на котором стоял начальник ПОБ, покатил к выезду с территории отдела.

«Он там!..» — подумал Морозевич, сбегая вниз по каменным ступеням. «Мне надо его догнать!..» — устремляясь по дорожке вслед за удаляющейся машиной. «Или…» — нацеливая пистолет в корму «уазика».

Про то, что в десятке метров сзади от крыльца припаркован его собственный автомобиль, Морозевич в тот момент не вспомнил. Все его мысли занимала другая машина.

Впереди полыхнула зелёная вспышка, раздался звук, как будто упало что-то металлическое, машина вдруг пропала. А подбежав ближе к воротам, Морозевич увидел прорезанную в воротах квадратную дыру, которую, очевидно, проделал Антошин, чтобы спокойно выехать на улицу.