Новый Макиавелли

Пожалуй, постороннему глазу менее всего заметна работа отдела планирования при политическом лидере. В Белом доме, например, отдел планирования считается одним из самых влиятельных. Никто не может получить право на очное общение с президентом без согласия отдела планирования. Нашим секретарям, определяющим приоритетность лидерских встреч, тоже пальцы в рот не клади; взять хотя бы Кейт Гарви, которая всегда отлично знала, чего премьер хочет, и усиленно проводила его пожелания в жизнь. Именно эти люди вынуждены отвечать «нет» на все обещания о встречах; обещания, которых премьер надавал по слабости, будучи атакованным вдали от Даунинг-стрит. Просители, конечно, клянутся (и не без оснований), что премьер изъявил желание встретиться с ними; напрасно — секретарь по приоритетности лучше знает. Поскольку слово «нет» не всегда возможно, наши люди изобрели прием «ПОФИГ» — «Постоянное Фактическое Игнорирование»[80]

. Всякому, кто настаивает на встрече с лидером, отвечают: «Да, непременно — только подождите несколько месяцев, а то в настоящее время господин премьер очень загружен». Через несколько месяцев надо просто повторить фразу, и делать так, пока проситель сам не отстанет.

Еще одна обязанность сотрудников отдела планирования — не допускать нежелательных лиц на совещания. Приходилось удалять с порога «логова» министров и старших чиновников; сцены порой разыгрывались поистине драматические. Кроме того, от «секретаря-заслонки» требуется прерывать совещание в удобный премьер-министру момент. Сам Тони никогда не говорил слов вроде: «Господа, наша встреча подошла к концу; всем спасибо». Он хотел создать впечатление, будто готов совещаться хоть до скончания времен, настолько приятно ему это занятие, и всегда несколько раз отмахивался от вошедшего «секретаря-заслонки», прежде чем с показной неохотой согласиться проследовать на очередную запланированную встречу. Если визитеру позволено присесть, встреча с ним должна длиться минимум полтора часа — таковы правила; поэтому мы пытались применять прием, в Белом доме названный «мимо проходил». Суть в том, что Тони заскакивал в секретариат Кабинета министров из своего «логова», расположенного через стенку, и обнаруживал посетителей — которым мы намеренно не предложили устроиться поудобнее. Таким образом, Тони мог ограничить общение пятнадцатью минутами. Вывод: премьер, не имеющий продуманного и гибкого графика, просто не может быть эффективным.

Я мечтал создать на Даунинг-стрит отдел спичрайтинга, сравнимый с таковым в Белом доме; мне представлялись акры бессмертной прозы в стиле лидера правительства; прозы, щедро сдобренной историческими аллюзиями и анонсами политических стратегий. Увы: нам не удалось даже приблизиться в этом смысле к Белому дому, даром что мы перепробовали целый ряд профессиональных спичрайтеров. Номер 10 — не Белый дом; гении пера не стоят к нам в очередь; а премьер — далеко не президент. Премьеров взращивает Парламент; премьеры существуют за счет своих речей — или выходят из игры. Написание и произнесение речей — для премьера хлеб насущный, причем с маслом. Что касается Тони, он не выносил, когда речи за него писали другие. Для всякого более-менее значимого случая он садился за стол, вооружившись ручкой и бумагой. Почему-то делал он это всегда в последнюю минуту; вставал в четыре утра, чтобы сочинить речь, которую требовалось произнести уже в полдень. Так обычно готовятся к экзаменам студенты-младшекурсники. В случае с Тони все члены его команды вынуждены были просыпаться ни свет ни заря, чтобы напечатать речь и проверить ее на предмет ошибок — как грамматических, так и тактических.

Труднее всего нам пришлось с крайне удачной речью Тони для Европарламента в 2006 году. Тони вносил изменения до самого своего выхода, а я дежурил у принтера в номере отеля. Тони получил листки в руки, уже когда бежал на заседание. Разумеется, в виде исключения Тони мог произнести и не собственную речь. Несколько раз для него писали Эндрю Адонис и Фил Коллинз (оба — одаренные литераторы), но большая часть речей принадлежала перу Тони. Я хотел высвободить время, которое занимало сочинение речей, для политики и стратегий; мне это не удалось. С другой стороны, если учесть, сколь внушительную часть работы премьера составляют контакты с людьми, поневоле согласишься — правильнее не просто генерировать идеи, но еще и выражать их.